Бета: Maranta
Жанр: angst, action
Пейринг: Рокэ Алва/Ричард Окделл
Рейтинг: PG
Хорошо, что здесь нет Дикона. Спасибо Создателю, Леворукому, всем демонам этого мира, прошлым, настоящим и будущим, что здесь нет Дикона, а когда мальчишка появится, все уже кончится.
(В. Камша “Лик победы”)
(В. Камша “Лик победы”)
Робер Эпинэ злился.
Для злости не было видимой причины – или, вернее, их было слишком много, и почти все они скрывались под королевской мантией Альдо Ракана. И все же дурное настроение Робера не было связано с его сюзереном. Оно притихало, смытое заботами дня, и возвращалось кислотной волной при появлении Ричарда Окделла. Может быть, Эпинэ совсем не разбирался в людях, может, неправильно понимал постоянные оговорки Дикона: “Монсеньор”…”; но он ожидал от мальчишки отнюдь не такой реакции на недавние события. Робер готовился к тому, что Дикон впадет в тоску, или закатит истерику, или сделает еще что-либо столь же глупое и свойственное юности. А тот вел себя так, будто и не было эшафота, не было появления бывшего маршала Талига и его последующего пленения. Ричард теперь все свое время проводил рядом с Альдо, слепо и преданно таращась на Ракана, и весь остальной мир, казалось, утратил для него значение. Он словно забыл о существовании Алвы, Катарины, своей сестры, наконец…
Вот за такими размышлениями Робер коротал время в конюшне, где с некоторых пор чувствовал себя гораздо комфортнее, чем во дворце. Сегодня он преследовал и одну определенную цель, находясь на улице, - хотел дождаться Дикона.
Ричард появился к полудню, и первыми его словами после приветствия стали:
- Робер, где Его Величество?
Впрочем, другого Иноходец и не ожидал: Дикон и Альдо в последнее время были просто неразлучны. И все же Робер почти машинально поморщился, подавив желание прижать пальцы к вискам.
- Я его не видел. Дикон… - Эпинэ вгляделся в лицо Ричарда, - ты в порядке?
Ричард выглядел неважно: помятое лицо, синяки под глазами. “Может, не все так просто, как кажется”, - мелькнула мысль у Эпинэ. Дикон с недоумением уставился на друга, потом криво улыбнулся:
- Я в порядке. Я… немного покутил ночью. Альдо сказал… Голова болит немного, - виновато закончил свою речь Дик, сделав жест, узнав который, Робер вздрогнул. Юноша провел ладонью от переносицы к виску, на миг прикрыв глаза. Как странно, что эта привычка Рокэ прилипла и к Повелителю Скал и Повелителю Молний – хотя, может, этот жест был характерен для всех, у кого голова разламывалась от боли. “Не болит голова только у Альдо”, - мрачно усмехнулся про себя Робер. И сказал совсем не то, что собирался:
- Дикон, ты не взглянешь на Моро? Мориск не подпускает к себе никого. А ты все-таки…
- Нет! – резко и как-то испуганно перебил его Ричард. – Я… извини, мне нужно увидеть Альдо.
Дикон торопливо выскочил из конюшни, оставив Робера со смешанным чувством удивления и досады.
Ричард Окделл толком не спал уже неделю. Он искренне полагал, что в его возрасте бессонницей не страдают, поэтому списывал свое состояние на напряжение последних дней, полнолуние, вино… В общем, на что угодно, кроме болезни. Сломанные, недолеченные ребра все еще ныли, но Ричард их просто игнорировал. К тому же рядом с Альдо он оживал, буквально расцветая в хорошем настроении своего короля. Тот строил планы, много смеялся, втягивая Ричарда в круг огня, который, казалось, горел вокруг него. А как еще объяснить то, что, покидая дворец, Дикон начинал страшно мерзнуть, и настроение ухудшалось с каждым шагом, отдалявшим его от Альдо Ракана? Если бы Дик мог, то вообще ходил бы за ним, как привязанный. Рядом с Альдо можно было не думать ни о чем, только мечтать.
Но реальность встречала Ричарда сразу же за воротами дворца и скрыться от нее было невозможно. В будущем Дик часто представлял себя маршалом Великой Талигойи, за плечами которого десятки славных побед, сотни спасенных жизней. И все просто: тут друзья, там враги, над головой знамя Раканов… Но изо дня в день приходилось разбираться с бесконечными конфликтами “южан” и “северян”, с мародерством, недовольством горожан и отсутствием денег. Преуспевал в этом Ричард плохо, у него не было ни опыта в таких делах, ни достаточного авторитета среди солдат. Он не командовал ими в бою, не был знаком с большинством офицеров – и вообще за глаза считался “чужаком” и “мальчишкой”. Обратиться за помощью к Роберу было стыдно, а рядом с Альдо все проблемы исчезали, как тени в полдень, и Ричард забывал, о чем хотел поговорить с королем. А тот не скупился ни на слова, ни на подарки.
Дик хорошо помнил последний разговор с Его Величеством в кабинете, залитом утренним солнцем.
- Смотри, - Альдо отдернул занавеси, - снова солнце. Это наша с тобой судьба, Дикон. Свет, тень, и снова свет… Ты согласен?
- Да, - твердо ответил Дик.
И когда Альдо отдал ему особняк Рокэ Алвы, Ричард тоже ответил согласием.
Только вот на улице уже неделю шел дождь, а в особняк Дикон так ни разу и не заглянул. Он собирался, правда собирался, но когда показалась знакомая крыша, просто повернул Сону прочь. К Рокслеям Ричард больше не вернулся, и уже несколько дней ночевал в гостинице. Ему там не нравилось, и вообще, все это было смешно и… Легче не становилось. Иногда Ричарду казалось, что он физически ощущает присутствие Ворона в городе, яркое, как факел на ветру. И куда бы он ни шел, незримый ветер сыпал в глаза синие искры, жгучие до слез.
Дик считал выходку Алвы дурацкой и злился на него без видимых причин. Рисковать жизнью ради такого ничтожества, как Фердинанд… Может, права молва о близости низложенного короля и маршала? Думать об этом было противно и… обидно. Как будто Ричарда обделили чем-то. А чем? Неизвестно.
Увидеть Моро Дик хотел не больше, чем Леворукого, но тем не менее уже час торчал в конюшне, глядя, как мориск бьет копытом и прядает ушами. Ричард не делал попыток подойти к коню, только смотрел. Моро косил на него лиловым глазом и изредка фыркал, странно напоминая своего хозяина.
На улице крапал дождь, было сыро и зябко. Уходить из уютного сумрака конюшни не хотелось. Катарина была больна и за Ричардом не посылала, да он и сам не настаивал. Что-то изменилось в его чувствах к “бледному гиацинту”, потушив страсть. Может, виноват дождь, может, разлука… а может, вино с ядом, вкус которого он так и не узнал.
Альдо решал какие-то неотложные политические вопросы, Робер вместе с Карвалем уехали в казармы. Идти на вчерашний постоялый двор… Уж лучше конюшня. Дик тоскливо думал, что лично для него, в общем-то, ничего и не изменилось, он по-прежнему никому не нужен, идти ему некуда и не к кому. Но нельзя же играть в гляделки с конем бывшего Первого маршала Талига до бесконечности.
Дождь, как ни удивительно, показался вечно мерзнущему Ричарду теплым. Мелкие капли почти нежно касались кожи, в разрывах серых туч проглядывало солнце, окрашивая их края золотисто-розовым. Юноша, наверное, задремал, убаюканный мерной поступью Соны; поэтому как оказался у стен главной тюрьмы Олларии, в просторечии именуемой “графиней”, он понятия не имел. “Графиней” тюрьму называли, вероятно, за то, что здесь содержались противники правящей династии из дворянского сословия; а может, за белый цвет каменных стен, что тюрьму окружали. Как бы то ни было, Ричарда это не очень интересовало. Что его сейчас занимало - так это с каких кошек его сюда принесло?
Сколько бы он так простоял, неизвестно. Колебаниям его положил конец стражник, чья недовольная небритая рожа высунулась из смотрового окошка на массивных тюремных воротах.
- Эй, ты! Тут стоять не положено. Давай, вали отсюда!
Скопившиеся раздражение и усталость заставили Ричарда, вспыхнуть, как порох.
- Как ты разговариваешь с герцогом Окделлом, мерзавец! Открывай ворота, я здесь с инспекцией от Его Величества Альдо Ракана. Кто твой начальник? Доложить немедленно!
Рожа в окошке исчезла, словно ветром сдуло. Через секунду железные ворота дрогнули и открылись, со скрежетом поворачиваясь в петлях. Сона всхрапнула и звонко стукнула копытом. Ричард послал мориска в открывшийся проем, досадуя на свою несдержанность. Навстречу ему уже торопился какой-то толстяк с явно великоватой для него рапирой на поясе.
- Герцог Окделл! Какая честь, - толстяк с большим достоинством поклонился, - временный комендант тюрьмы, барон Хьюго Брион к вашим услугам.
- Мы с вами соотечественники, барон? Ваше имя мне знакомо, – Ричард спрыгнул на землю, отдав повод уже знакомому стражнику и наградив его мрачным взглядом.
- Все верно, Брионы испокон веков жили в Надоре… Да что мы с вами под дождем-то стоим… Прошу, пройдемте внутрь, там и скажете, что привело герцога Окделла в эти стены.
Ричарду ничего не оставалось, кроме как проследовать за комендантом. Барон провел его узким, полутемным коридором в круглую комнату на втором этаже, где стояли огромный полированный стол и несколько мрачного вида шкафов; на стенах светлели квадраты от снятых портретов. Барон бросил влажный плащ на стул с высокой спинкой, порылся в ящике стола и водрузил на стол бутылку вина и пару бокалов.
- Присаживайтесь, герцог. Я догадываюсь, зачем Вы здесь. Но не откажите мне в недолгой беседе; работа коменданта имела бы свои плюсы, кабы не скука. Эти мужланы, что называют себя стражей… Единственный достойный собеседник здесь капитан Латен, но он болен.
- Простите, барон, но я тороплюсь, - спешить Дику было некуда, только вот на разговоры с комендантом тюрьмы его не тянуло, к тому же здесь было холодно.
- Да, конечно, я понимаю, - засуетился Брион, сунув в руки Ричарда бокал с вином. – Дела государственной важности, не то что у нас… Тишь да гладь… Вы ведь маршала Рокэ Алву…бывшего то есть маршала желаете видеть?
- Да, – сорвалось с губ Дика раньше, чем он понял, что сказал. Юноша залпом выпил баронское пойло, не разобрав вкуса; горло обожгло. Все, чего он желал сейчас, это оказаться где-нибудь в Алате. Но отступать было поздно. К тому же в глубине души Ричард осознавал, что привело его сюда, и испытывал даже некоторое облегчение – как перед болезненной, но необходимой операцией.
- Проводите меня, - сказал он почти недрогнувшим голосом.