Автор: Крейди
Жанр: романс
Пейринг: Рокэ Алва/Ричард Окделл
Рейтинг: PG
Он боялся этих снов. Они приходили все чаще и были яркими, цветными, чуть ли не осязаемыми, к тому же оставались в памяти целиком, до мельчайших подробностей. И все меньше было в них темного и непонятного, словно в каждом присутствовала невидимая рука, держащая свет - белый и пронзительный. Рука продолжала оставаться вне поля его зрения, но придвигалась все ближе.
Дикон если и помнил, что привело его к комнате монсеньора, то очень смутно. Он хотел что-то спросить перед завтрашним отъездом, но что? Все было готово, и вроде бы никто не посылал его с вопросом или посланием к Рокэ, и эр ничего ему не поручал… Он просто ждал, что Рокэ позовет его - но тот не позвал, и Дикон, уверенный, что монсеньор один, едва слышно постучал.
- Входите, юноша, вы кстати. Да не бойтесь, я не собираюсь вас спаивать, - немного "Черной крови" просто поможет лучше заснуть. Ненадолго, завтра отправляемся на рассвете. Кстати, вы уже сочинили венок сонетов своей даме?
Рокэ сидел сбоку огромного стола, - конечно же, с бокалом в руке, опираясь локтем на гриф прислоненной к креслу гитары.
- У меня нет дамы, - слишком быстро вырвалось у Дикона. Он никак не мог привыкнуть к вопросам Ворона - слишком неожиданным и острым, не мог даже научиться отвечать на них, хоть немного подумав.
Рокэ посмотрел на него чуть ли не с интересом.
- О чем же вы тогда мечтаете? Последние дни не мне одному кажется, что вы вот-вот упадете, споткнувшись на ровном месте. Пейте и рассказывайте.
Алва был в этот вечер каким-то необычным, - ирония из его голоса, взгляда и улыбки не то чтобы пропала - отступила, затаившись под полузакрытыми ресницами и в уголках губ. Дикон налил вина в опустевший бокал Рокэ - и себе. Руки слегка дрожали, он пролил несколько капель на манжету. Он не решался рассказать о своем сне, - это было более личным и тайным, чем Марианна и даже Катари. Даже о них сегодня он мог поговорить - если останется здесь еще, Ворон вроде бы не собирался пока ни выгонять его, ни забывать о его присутствии. Он не осмеливался сказать, что видел монсеньора одетым в красное, цвет королевы, и кровь текла по его рукам. Его кровь, кровь Рокэ Алвы, - может, она была и на камзоле, скорее всего, была, просто на красном ее не было заметно…
- Я не хочу этого.
- Вы и впрямь спите - причем сидя, не только на ходу. - Алва не усмехался, как обычно, его глаза холодно блестели, словно их синеву прикрывало прозрачное стекло - тончайшее, но надежно отгородившее Ворона и от его бестолкового оруженосца, и от всего Создателева мира.
- Чего вы не хотите, Ричард Окделл? Ехать в столицу? Остаться здесь? Навестить вашу матушку в Надоре?
- Я видел вас одетым в красное, монсеньор. И в крови, это была ваша собственная кровь. Я…
Ричард понимал, что эр сочтет его полным идиотом после вырвавшихся слов, и будет прав. Он опустил глаза и увидел, как Первый маршал ставит на стол полный почти до краев бокал.
- Успокойся, Рикардо.
Все вокруг - комната, стол, кресла, сам воздух - потекло, становясь размытым и медленным - будто они вдруг оказались под водой, и вода эта не мешала Дикону дышать - только мягко надавливала на него со всех сторон, затрудняя движения. А язык вообще отнялся, то, что он хотел сказать, застряло где-то посередине гортани. И Рокэ стал другим - лицо его изменилось, став светлым и открытым, но двигался он по-прежнему быстро, мгновенно выдернув обмякшее тело юноши из кресла. Гладко выбритые щеки эра были горячими, а на его губах словно плясало закатное пламя, они были крепче любой касеры, и все закружилось, стены и пол начали проваливаться вниз, юноша вцепился в обхватившие его руки Ворона…
И проснулся.
Дикон не успел сказать эру, что видит его во сне почти каждую ночь, и из-за этих снов постоянно думает о нем и наяву, уже не понимая, чем Талиг хуже Талигойи, забывая, что
должен отомстить за отца. Даже лицо Катари постепенно расплывалось, и перед глазами, открытыми или закрытыми, вставало другое лицо - четкое, резкое, обрамленное прямыми угольно-черными прядями, падавшими на глаза, горевшие нестерпимым синим огнем. Временами он ненавидел за это Рокэ Алву, Первого Маршала Талига. Своего эра, которому поклялся в верности и от которого не видел ничего, кроме добра. Ненавидел за то, что мечтал о нем, - было больно, стыдно и страшно, но от этой неотвратимости нельзя было спрятаться или убежать, как от той черной башни в варастийской степи…
"Я не смогу без него".
"Я предал его".
- Ммм… - спросонья звук показался ему похожим на вялое согласие. Высунув голову из-под легкого одеяла, Дикон скривился - мерное гудение скорее походило на "з-зз". Сонные, ленивые мухи тупо бились в оконное стекло. Он был один в чистенькой комнате небольшой гостиницы, и в голове герцога Окделла, Повелителя Скал, потомка Алана Святого, не было ничего, кроме навязчивых мыслей, прогнать которые было намного труднее, чем алатских мух.
Он был уверен, что Рокэ жив, и как только попробовал представить его чувства, скрытые под невидимой кирасой дерзкой иронии, мигом похолодел. Он думал только о себе - а Ворон, доверявший ему, относившийся все же не так, как говорил Штанцлер, совсем не так - что он сейчас испытывал?
Глупые детские фантазии проносились перед ним, сменяя друг друга - вот он прикрывает монсеньора от вражеского ядра и валится с переломанными костями и вдавленными в позвоночник внутренностями на скользкую от крови землю, успевая прошептать: "Простите меня, эр…", или входит в скудно обставленный походный кабинет, и молча смотрит на Рокэ - тот должен без слов понять, что он молит о прощении или смерти, а потом, ничего не дождавшись - даже взгляда или кивка - поклонившись, отправляется в бой, чтобы погибнуть, тоже с его именем, оборванным гайифской пулей. Может, после кто-нибудь напомнит монсеньору…
Нет. Он слишком ничтожен, чтобы эр вспоминал о нем. Вряд ли Рокэ испытывает ненависть - скорее презрительное безразличие, возможно, легкую досаду, что не сумел разглядеть предательства своего оруженосца.
Но это ничего не меняет, - ему все равно больше ничего не остается, кроме снов и горького пробуждения с неотвязной мыслью о будущей встрече, которой просто не может не быть.