Автор: KoriTora
Жанр: романс
Персонажи: АлваДик
Рейтинг: PG-13

- Дикон! - эр Август выглядел взволнованным, - мальчик мой, если бы ты знал, как мне непросто сейчас произнести то, что я должен... Дикон, скажи сначала, как ты далеко готов зайти для дела Людей Чести? Чем готов пожертвовать, чтобы отомстить за твоего отца и возвести на трон законного короля?
- Я пойду на все, эр Август! Мне не жаль жизни...
- Слова сына Эгмонта. Но этого не хватит.
Весенний ветер рвал плющ, увивавший ставни.
- Я не понимаю.
Ветер смеялся, словно понимал.

Почему он захотел его? Почему назвал? Ричард не мог признать это, но в первое мгновение он даже испугался. Трудно было подняться, несколько ступеней казались юноше горой. Внизу было спокойно, хоть и бесславно, а вверху гремела буря и небо ослепляла синевой.
Ричард не знал, из-за чего он согласился. Его позвали - Ричард подчинился. Кто станет спорить с тем, кто так позвал?

- Ричард, твой отец был самым честным человеком из всех, кого я знал, и оттого он и умер, если можно так сказать.
Дикон сжал кулаки:
- Эр Август, вы про то, что он дрался на дуэли, несмотря на хромоту?
- Э... да. Это тоже, да. Но я немного не об этом. Понимаешь, если бы Ворон не командовал войсками, не перешел Ренкваху, то сейчас на троне сидел бы Альдо первый. Алву нужно было убить, пока он был еще молод! Впрочем, мы пытались, но - ты же знаешь, какой он боец.
- Эр Август, у нас с монсень... с Вороном назначена дуэль...
- Глупец! Прости меня, Дикон, но это глупо, хоть и благородно. Ну что с того, что ты погибнешь, как и твой отец?
Ветер ворвался в комнату и мягко растрепал легкие волосы юноши. Ричард на секунду даже чуть не улыбнулся. Это было похоже на чью-то ласковую руку, хотя Дика на самом деле даже в детстве-то по волосам никто не разу не трепал.
- Он же дерется словно Леворукий, - не заметив улыбки Окделла, продолжил кансильер, - нет, нет, этого человека, как ни горько признать, в честном бою убить, считай, нельзя.

Ричард не знал, что делать, оказавшись у него в доме - брошенным, ненужным. Вылечил - и ушел, представил ко двору - и потерял к оруженосцу всякий интерес. Дик горячился, спешил прочь от него - мол, и ты не нужен мне, но в этих серых улицах и улочках ему не находилось, чем дышать. Дик хорохорился. Тщился, пытался подражать ему хоть в чем-нибудь, словно неоперившийся птенец, силящийся расправить крылья. Нет, нет, ничем особенно хорошим это не заканчивалось.
Эр поднимал его, словно птенца, прохладными ладонями, подхватывал, когда птенец готов был выпасть из гнезда, почти над скалами... Отыгрывал кольцо, спасал от гибели...
И снова, забывая, пропадал.

- Ворон повсюду ходит со своими кэналлийцами и никому не доверяет. Если только ты сможешь устроить так, что он останется совсем один в каком-то тайном месте... в таком, где точно уж никто не сможет помешать.
Дик посмотрел на него:
- То есть... эр Август, вы имеете в виду... как там, на Винной улице?
- Но где никто не сможет помешать, - с упором сказал кансильер.
- Но...
- На свидании! Дикон, я понимаю, что ты поражен, но я не требую, чтобы ты шел до... самого конца!
Ветер игриво забрался ему за пазуху. Ричард лишь закусил и без того искусанные губы, пряча взгляд.

Кто же станет перечить, если позовут так, как умеет звать с собой монсеньор? Хоть на войну, хоть под пули врага.
Письма из дома, взгляды Наля, слова Августа... Пустите, матушка, у меня впереди, в степи - война!
Эр скачет впереди и гриву Моро полощет встречный ветерок, а в гриву Соны вплетается степной ковыль. Отстать - никак нельзя. Быстрее гнать кобылу, поравняться с ним, чуть ли не наперегонки, пока они оторвались от основной колонны. Если метким выстрелом сейчас подбить - никто не будет знать, но солнце заливает свежие, зеленые от ковыля и прочих трав поля, гривы полощутся, а эр смеется - как в него стрелять?

- Заполучить доверие Ворона будет непросто, - эр Август вздохнул, - во всяком случае не проще, чем приручить ветер.
Ветер успокоился где-то у сердца Ричарда. Свернулся, затаился, словно кот, лишь иногда щекочется шелковой шерсткой.
А у эра Ричарда только на вид жесткие, а на деле - шелковые волосы. В Варасте он узнал об этом, выбирая из них белые ковыльи перышки. Эр Ричарда как кот может урчать...

- Эр Август... но... но мы же…
- Вы оба мужчины, ты хочешь сказать? Дикон, распутство Ворона границ не знает, я тебе уже рассказывал о юном Придде. Я предупреждал тебя - и не напрасно! Дикон, ты честный, и все еще - прости, но старику можно сказать такое, я видел за жизнь немало мерзости - так, вот, ты все еще достаточно наивный юноша. Ведь ты не видишь, как он смотрит на тебя?
Ветер внезапно встрепенулся слишком... чувственно. Дик вздрогнул.
- Нет, эр Август... я не... я ему не нужен. Кто угодно, но не я...

В Сагранне Дикон спит на крыше, кажется, что выше не бывал - совсем под звездами. Здесь горы - а ему нечем дышать.
В кошмарах снятся гиацинты, розы, женщины, Ее Величество и Марианна. В поле хочется. И как ковыльи стебли - с ветром танцевать.
Горы поют, или поет ветер в горах? Поодиночке ведь ветер может только свистеть, а горы - грохотать...
Война, война... в бою еще надышится. Конечно, эр ушел - внизу красивая молоденькая девушка. Не с Диком же ему здесь ночью звезды наблюдать.

Штанцлер вздохнул:
- Твое чистое сердце бережет тебя. Если бы ты заметил, ты, конечно же, уже вызвал бы его на дуэль... Не торопись с этим. Послушай, Дикон, пришло время повзрослеть. Такие вещи ты теперь просто обязан замечать.
Ветер легонько гладит шею, Ричард ежится, смотрит в окно, только бы не смотреть на Августа, и синева вливается в его скалисто-серые глаза.

Вечер, вино, тихие песни, о любви и море... "Застыло дыханье моря, забились бледные ветви,
запели флейты ущелий, и гонг снегов им ответил"...
Степи и ночь, и отойдя подальше, Алва поет звездному небу во весь голос: "Скорее беги, скорее! Все ближе зеленый ветер! Скорее беги, скорее! Он ловит тебя за плечи!"
Сражение, блеск солнца на кирасе, улыбка - рука эра в волосах.
"На скалах солдаты дремлют в беззвездном ночном молчанье на страже у серых башен, где ветра никто не чает"….

- Но почему же он тогда.. тогда ни разу...
- Не дал понять? - Август досадливо стучал раздутыми болезнью пальцами по своему столу, - Дикон, Ворон из тех, кто хочет сломить душу куда больше, нежели тело. Он давно пресыщен. Что здесь сказать, даже Ее Величество вынуждена... впрочем, не стоит говорить сейчас об этом. Он ждет, пока ты сам потянешься к нему. Тебе осталось еще полтора года на службе, даже больше. Ты уже часто называешь его эром от всей души - я не сужу тебя, я знаю, что этот человек умеет чаровать. Ты научился пить и проводишь время с куртизанками - да, деньги способны дать немало наслаждения, а Ворон испробовал их все. Но, Ричард, неужели ты так хочешь закончить этот путь? Его игрушкой? Грелкой в его постели - ненадолго, поверь, только пока ему не надоест!
Ричард, внезапно задохнувшись, вновь кусает изо всей силы губы, ему жарко. Темнеют его серо-синие глаза.
Ветер касается влажного рта, словно целуя...
- Эр Август... я задерживаюсь, разрешите... мне пора!

- Да, разумеется, ступай, тебе нужно обдумать все как следует... Сыну Эгмонта на подобное решиться...
Дик не слышал его. Не слышал, пока покидал дом кансильера, не слышал, когда брел с кобылой в поводу вдоль медленно текущего Данара. Ему все время не хватало теперь воздуха. В Надоре он не знал, и не догадывался, что так чего-то может не хватать...

Алва находит его в своем кабинете, на полу у своего пустого кресла, в одних домашних штанах и распущенной у ворота рубахе, и с полупустой бутылкой старого вина.
Окно раскрыто и тяжелые портьеры хлопают, полощутся свежим весенним ветром. Ветер играет, треплет холст рубашки и отросшие патлы мальчишки . Они легкие на пальцах - внезапно вспоминает Алва чуть ревниво. Губы юноши красны, он как будто зацелован. Не нужно на мальчишку так смотреть - велит себе Ворон, - не следует, нельзя.

- Эр... Рокэ.
- Как вы меня назвали?
- Монсеньор. Эр Рокэ.
- Замечательно. И что у вас стряслось, что вы исхитрились опьянеть с каких-то жалких двух бокалов Слез, скажите, юноша? Вы ведь уже неплохо начинали же справляться даже с Черной Кровью.
Ричард поднимает на эра чуточку безумные глаза:
- Эр Рокэ, меня к вам прислал эр Август.
- Даже так? Очаровательно. Зачем же он ко мне прислал вас?
- С-с-соб-блазнять!
Голос подводит Ричарда, звучит немного выше, чем мальчишке свойственно. Дикон, смутившись, кашляет. Шальной улыбки это, правда, не стирает с его пылающего как Закат лица.
Росио неожиданно и самого бросает в жар.
- Оч-чаровательно... - вдумчиво повторяет он словно ученая ворона, - что же вы намерены в связи со столь ответственным заданием, простите, предпринять?
Ричард смеется. Хотя нет - Ричард заходится от хохота, беззвучно содрогаясь всем своим поджарым телом, хотя шутка-то, должен признаться себе Алва, весьма средняя.
Дикон светло и чуть лукаво улыбается, смотрит в глаза эру своими почему-то почти синими сейчас глазами и просто повторяет:
- Соблазнять.
Ворон подхватывает:
- Все за Талигойю? Разумеется! Это страшная месть за вашего покойного отца.
Сбросив колет, и мельком усмехнувшись вздрогнувшему Ричарду, он закрывает окна, поясняя:
- Это чтобы не было свидетелей.
Зачем он дразнит парня? Просто удивление или в отместку самому себе?
Пронюхал старый гусь, почуял все-таки! А Рокэ же с мальчишкой лишний раз с самой Варасты, когда понял, чем это вполне может закончиться, старался не то что особо не показываться - иной раз даже близко не стоять.
Алва падает в кресло, трет устало веки:
- Ну а все-таки... что с вами теперь делать?
Голос мальчика ломко и пьяно предлагает:
- Целовать?
Рокэ распахивает глаза, хочет как-то привести в себя оруженосца - не смешно уже...
Но когда губы вдруг совсем у твоих губ, то приводить кого-нибудь в себя не получается. Выходит почему-то только... целовать.

Ветер смеется, к вечеру усилившись, ветер уже оборвал плющ со ставен дома старого кансильера, и принимается хлестать по окнам ветками акации, ветер хохочет и танцует в дымоходе, развлекается...

- Ммм... юноша, это эр Август так вас вдохновил или Ее Величество?
- При чем здесь Катари? Просто эр Август, он... ох! Так рассказывал...
- Надо старому ызаргу вина, что ли, в знак благодарности послать...
Ветер смеется, старый ызарг пьет сердечные настойки вперемешку с лучшими ликерами, Рокэ что-то тихо напевает в легкие, теплые, русые мальчишеские волосы... А Дику наконец-то вдоволь ветра, чтобы им дышать.

@темы: слэш, KoriTora

Автор: Botan-chan
Жанр: романс, юмор, АУ,
Пейринг: АлваДик
Рейтинг: PG-13

1.

- Ой, мамочка! – Дик ухватился за балконные перила, чтоб не сдуло ветром.
Ветер был сильный – дракон разозлился и махал крыльями во всю.
- Подлый мерзавец! Опять решил украсть мои сокровища! – прорычало чудовище, бросаясь на очередного рыцаря.
«Бедняга» - успел подумать Дикон, поправляя оборки платья. Рыцарей-героев он успел уже перевидать, и ни один из них на свете не зажился. Дракон был на редкость склочной тварью. И жадной, к тому же.
- Вы что-то путаете, любезнейший, - герой неожиданно ловко увернулся от струи пламени. – Если бы я что-то решил у вас украсть, то я бы это уже давно сделал, а не приходил «опять», - тут рыцарь внезапно подскочил к противнику и щёлкнул дракона по носу.
От такой наглости чудовище аж присело на задние лапы, ошарашено уставившись на рыцаря.
«Вот это наглец» - с каким-то даже недовольством подумал Дикон.
Он уже привык к мысли, что его дракон – самый страшный в этих землях. Это даже льстило и позволяло смириться со своим статусом почётной пленницы. Дик с раздражением одёрнул проклятые оборки. Дурацкое платье…
- Да ты… да ты… - дракон закашлялся, подавившись дымом из собственной глотки.
- Я. К вашим услугам, - рыцарь издевательски поклонился. Его конь, белый, словно выкрашенный в извести, не менее издевательски всхрапнул, - Кстати, на вашем месте я бы не бросался на первого встречного, а поинтересовался, зачем он пришёл. Может, я вообще собираюсь вас спасти.
- От чего спасти? – сбитый с толку дракон осторожно попятился от ненормального.
- Например, избавить вас от необходимости кормить, поить и одевать одно неблагодарное существо, которое в ответ будет только объяснять вам, какой вы нехороший, чешуйчатый и дурно пахнете серой.
Дик аж перестал дышать от возмущения. Это было несправедливо! В конце концов, дракон действительно был нехорошим (воровал у соседей скот и иногда девушек… и не только, как оказалось), чешуйчатым (а чешуя постоянно линяла, между прочим) и от него дурно пахло. А сам Дик вообще сюда не просился, и ни кормить, ни поить себя не заставлял! Да как этот нахал смеет, вообще, посидел бы сам в пленницах!
Дракон задумался. Почесал лапой основание гребня и скосил глаза на балкон башни. С последней добычей он действительно на редкость лопухнулся, а вернуть обратно не получилось. Матушка пропажи заявила, что возвращение драконом украденного – не по правилам и противоречит установленному порядку. Позор на её седую голову, что чадо не смогло ни отбиться от какой-то завалящей крылатой ящерицы, ни хотя бы достаться достойному представителю этого вида, который чтил бы традиции! Дальше дракон слушать не стал, позорно сбежав. Теперь действительно приходилось кормить, поить и всё прочее. И выслушивать тоже, да. Ужасно!
- Знаете, я бы с удовольствием, - прошептал дракон, наклонившись поближе к рыцарю. – Только, понимаете, должен быть честным. Это не принцесса, это…
- Да, я знаю, - зевнул рыцарь. – Давайте сюда свою не-принцессу.
И прежде, чем Дикон успел раскрыть рот, дракон взвился вверх, сдёрнул его с балкона, как морковку из грядки, и поставил перед рыцарем.
Тот неторопливо спешился и снял шлем. Дикон сглотнул. Знакомые синие глаза смотрели с насмешкой.
- Итак, что нужно сделать, когда вас спасает благородный герой, юноша? – строго спросил рыцарь.
- Ну… это… - Дик опять сглотнул. О правилах спасения дракон его успел просветить. – Но я же не…
- А это неважно, - отрезал рыцарь.
Дик зажмурился, вытянул вперёд руки, нашаривая рыцарскую шею, на которой должен был повиснуть, и ткнулся губами куда-то в лицо спасителю, сам не зная, на что надеясь – на то что промахнётся, или на то, что таки попадёт в цель.
Он не промахнулся.
Чужие губы оказались неожиданно горячими и нежными. Дик задохнулся, чувствуя, как влажный язык скользнул по его нижней губе, в рот…
Юноша прерывисто вздохнул, открыл глаза… и с воплем отскочил на противоположную сторону спальни, прячась за тонкой простынёй.
Ворон выпрямился, весело прищурившись.
- Занятное приветствие. Знал бы раньше, будил бы тебя каждый день.
Дик тихо пискнул, прижимая к губам дрожащие пальцы и смотря на монсеньора совершенно круглыми перепуганными глазами. Ох, а ведь эр Август предупреждал. И что теперь будет? Надо вызвать Алву на дуэль, чтобы смыть позор, но ведь он опять откажется, да ещё всем расскажет про причину дуэли. Ой, нет, ни за что!
Ворон ещё некоторое время рассматривал его, откровенно ухмыляясь, а затем развернулся и пошёл к выходу.
- Хватит разлёживаться, юноша. Тренировка должна начаться через пять минут, и если тебя там не будет, то… - Рокэ взялся за ручку двери, обернулся, ещё раз посмотрев на всё ещё дрожащего в углу Дикона. – То я и правда начну будить тебя каждое утро самолично!
Дик несколько секунд сидел неподвижно, пытаясь понять слова маршала, а потом тихо взвыл и вскочил на ноги, бросившись к одежде.
Никогда ещё герцог Окделл не собирался утром с такой молниеносной скоростью. Увы, это его не спасло. На тренировку он всё-таки опоздал.



2.

- Это нечестно! – Дик попытался отползти, путаясь в длинном подоле уже изрядно потрёпанного платья. – Ты… ты жульничал!
- Это когда же? – тихий шипящий смех, прямо в ухо, раздвоенный змеиный язык скользнул по шее вниз.
- Не знаю… Но всё равно жульничал! – Дик попытался потихоньку вывернуться из колец длинного драконьего тела, судорожно пытаясь придумать, что же теперь делать. Проклятый подол мешал. О Скалы, ну зачем он только согласился на эту идею?! А ведь всё так невинно начиналось…

Начиналось всё со свадьбы Айри. За кого она там собиралась, Дик не помнил, был только уверен, что это достойный и благородный человек. Церемония была назначена на завтрашнее утро, и Айрис, раскрасневшаяся и взволнованная, почти как девочка прыгала вокруг своего свадебного платья.
- Оно такое… такое… такого даже у королевы нет!
Ричард, вынужденный оказывать любимой сестре моральную поддержку, только вздохнул. Ну да, платье было красивым – лёгким, воздушным, белым-белым, а Айри в нём – и того краше, но сколько же можно!
- Дикон, - Айрис внезапно остановилась и внимательно посмотрела на брата.
Её взгляд вдруг стал ласково-умильным, и она даже хлопнула ресницами, явно подражая Катарине. Однако до её величества герцогине Окделл было далеко, поэтому Ричард не растаял, а, наоборот, насторожился. Не зря, как оказалось.
- Дикон, я хочу посмотреть это платье на живом человеке. Примерь, пожалуйста… - Айри снова взмахнула ресницами, и Ричард понял, что попал.
- Тебе лучше позвать девушку… - заикнулся было он, но сестра оказалась непреклонной.
Ей хотелось увидеть своё платье на любимом брате, сию минуту, немедленно, или сейчас она выбросится с балкона, и пусть бессердечному Дику станет стыдно! Пойти на такую подлость Ричард не мог и покорно позволил обрядить себя в роскошный наряд.
Как ни странно, несмотря на разницу фигур, платье пришлось впору. Айрис походила вокруг, покивала с довольным видом и улыбнулась.
- Можно снимать? – робко спросил Ричард, мечтая поскорее избавиться от дурацких тряпок.
- Ой… - вместо ответа тихо охнула Айрис, глядя куда-то в сторону балкона, - Дикон, только посмотри! – и она бросилась наружу.
Ричард последовал за ней, гадая, что там ещё такое могло случиться.
Солнце как раз садилось, полыхая алым и золотым, словно открыв дверь в Закат. Хотя, почему «словно», если прямо оттуда, из этого самого Заката, летело оно. Чудовище. Дик прищурился от яркого света, пытаясь понять, не мерещится ли ему, и тут же понял, что не мерещится. Длинный, похожий на тёмную ленту, гибкий, как змея и с двумя огромными крыльями, к ним мчался дракон. Самый настоящий, совсем, как в сказках. Ричард замер, приоткрыв рот, неотрывно глядя на невероятное создание, и это стало его ошибкой. Дракон налетел, словно чёрный вихрь, Дик увидел оскаленную морду и огромные синие глаза прямо перед собой и потерял сознание. А очнулся он уже совершенно в другом месте.
В пещере, наполненной золотом, драгоценностями и человеческими костями. Ричард попробовал сползти с роскошного ковра, на котором лежал, и тут же замер, встретившись взглядом с хозяином пещеры.
- Так-так. Странные нынче девицы пошли, - хмыкнул дракон человеческим голосом и выпустил из ноздрей две струйки дыма.
Дик чихнул.
- Я не девица! – возмущённо воскликнул он и попытался подняться.
Подол запутался в ногах, и юноша смачно плюхнулся на пятую точку. Дракон издевательски захихикал.
- А кто же ты тогда?
- Я рыцарь… - продолжить Ричард не смог, потому что мерзкое чудовище захохотало в голос, встряхивая густой чёрной гривой и скребя когтями по золоту.
- Похож!
Дик надулся. В конце концов, он был не виноват, это всё Айри с её глупой затеей. Вот зачем только согласился?! Правда, если бы не согласился, то дракон, наверное, похитил бы сестрёнку.
- Ну ладно… рыцарь. Тогда предлагаю спор, - дракон опустил морду на передние лапы и уставился на Ричарда бесстыжими синим глазами.
Что-то этот взгляд напоминал, только Дик никак не мог сообразить, что именно.
- Какой спор? – осторожно уточнил юноша, с подозрением глядя на чудовище.
В сказках всегда говорилось, что с драконами лучше не связываться и уж тем более, не спорить. Правда, не связываться уже не получится при всём желании.
- Как известно, девиц всегда спасают рыцари. А рыцарей, в свою очередь, девицы. Давай подождём и посмотрим, кто придёт тебя спасать. Если какая-нибудь принцесса – твоя взяла, уходи на все четыре стороны. Ну а если какой-нибудь герой… - дракон облизнулся, как-то очень многозначительно.
- Ты меня съешь? – опасливо уточнил Дикон, созерцая острые клыки.
- Ну что ты. Ем я как раз рыцарей. Девицы похищаются совсем для других целей, - дракон почти мурлыкал, прикрыв глаза и продолжая наблюдать за своим пленником из-под век.
Почему-то Ричарду совсем не хотелось уточнять, зачем похищаются юные девушки. Повисло напряжённое молчание. Дик нервно мял подол платья и совсем уже готов был ляпнуть какую-нибудь глупость, лишь бы только сказать хоть что-то, когда внезапно тишину разбил звон колокольчика.
- О! Первый претендент, - оживилось чудовище. - Пойдём, посмотрим.
Ричард опасливо проследовал за драконом к выходу из пещеры, молясь про себя, чтобы там оказалась какая-нибудь отважная девушка, решившая из долга перед Великой Талигойей освободить Повелителя Скал от позорного плена. Увы, его мечты были разбиты самым жестоким образом. Девушки перед пещерой не обнаружилось, а обнаружился златокудрый герой Альдо, в белых доспехах и с мечом Раканов наперевес, выставленным перед собой. В спину Альдо толкал хмурый Робер Эпинэ, не давая отклониться с курса и тихо ругаясь. Хотя друзья были далеко, но почему-то Дик слышал каждое слово.
- Имейте совесть, ваше высочество! Вы сюзерен и должны защищать своих вассалов, - ворчал Иноходец, неласково подгоняя наследника Раканов.
- Коронованные особы должны думать прежде всего о благе государства, а Ричард обязательно поймёт, как много у меня дел, и что я не могу тратить время…
Ричард понял, но вместе с тем почувствовал некоторую обиду. Может быть, из-за отчётливого стука зубов Альдо. Этот звук внушал смутные подозрения в том, что причиной нежелания освобождать Повелителя Скал служит именно государственная необходимость, а не банальный страх.
Дракон ещё некоторое время наблюдал за гостями, а потом громко кашлянул. Альдо подскочил на месте и замер, как тушканчик, выронив меч. Робер недовольно вздохнул и поднял древнее оружие.
- Добрый день, господа, чем обязан? – поинтересовался дракон и вежливо улыбнулся.
Альдо тихонько взвизгнул и нырнул было обратно, но был изловлен за штанину зловредным Иноходцем и возвращён на прежнюю позицию.
- Мы пришли освободить нашего друга, - хмуро сообщил Повелитель Молний. – А так же соратника и вассала. Не так ли, ваше высочество?
Альдо кивнул с самым несчастным видом. И то сказать, улыбка дракона впечатляла, так что Дик снова понял… и снова обиделся.
- Ну давайте, начинайте, - дракон вольготно разлёгся на травке и поскрёб когтистой лапой пузо. – А я полюбуюсь.
Альдо неуверенно оглянулся на Робера. Повелитель Молний был непреклонен, и с плеча его воинственно пищал Клемент. Принц неуверенно шагнул к дракону.
- Сдавайся, подлое чудовище! – возвестил он, кое-как собравшись с силами и вставая в позу благородного негодования.
На людей это действовало. Иногда. Дик вот, например, невольно залюбовался и простил Альдо первые две обиды. Однако, волшебная сила обаяния его высочества на мерзких чешуйчатых гадов, видимо, не распространялась.
- Не сдамся, - нагло объявил дракон, протянул лапу и щёлкнул ногтем.
Альдо кубарем откатился под ноги Роберу, и попытался продолжить путь в том же направлении быстро-быстро и на четвереньках, но был снова пойман Повелителем Молний. Несколько минут ушло на то, чтобы вернуть принца в строй. Дракон и Дик внимательно наблюдали за борьбой наследника Раканов и его первого маршала, один – с любопытством, второй – с растущим возмущением. У возмущения было сразу две причины, при чём противоположных: с одной стороны Дик злился на Робера за то, что тот так издевается над Альдо, с другой – на Альдо, который вёл себя так, будто отчаянно трусит.
Наконец, главный спаситель был водворён на исходную позицию.
- Дикон, как ты мог! – патетично возопил он, получив ещё одну добродушную драконью ухмылку. – Как ты мог подвергнуть будущее Великой Талигойи такому риску, специально позволив себя похитить и взвалив на мои плечи тяжесть миссии по твоему спасению!
- Ничего я не специально! – снова обиделся Ричард, - И ничего я не взваливал!
- То есть, мне можно уйти? – быстро переспросил Альдо и, не дожидаясь ответа, снова рванул назад.
Безуспешно, как можно было догадаться.
- Господин Эпинэ, - с неожиданной серьёзностью, без всяких насмешек, вдруг заговорил дракон. – А может, действительно, бросите эту затею? Ну зачем вам мальчика спасать, ему же только хуже сделают. А у меня тут тепло, тихо, спокойно, никто не сунется лишний раз. Обещаю, что кормить и поить буду отменно, и вообще, присмотрю.
Дик аж задохнулся от возмущения! О нём говорили, как о каком-то несмышлёныше, которого, к тому же надо защищать! Как… как о трепетной девице! Не сдержавшись, он подскочил к чудовищу и изо всех сил пнул того в челюсть. Попытался пнуть, но был придавлен к земле могучей лапой, под которой беспомощно забился, ругаясь на дракона, Альдо, Робера, Айрис и вообще всех.
Иноходец внимательно посмотрел на рвущегося из рук принца, на честную, убедительную морду дракона, на барахтающегося Дикона и вздохнул.
- Точно присмотрите? – почти просяще уточнил Эпинэ у чудовища.
- Куда ж я денусь? – с какой-то грустью ответил дракон.
Они внимательно посмотрели сначала друг на друга, потом каждый на свою жертву, потом снова друг на друга и в унисон вздохнули.
- Удачи вам, - серьёзно пожелал Иноходец и, наконец, чуть ослабил хватку, позволив Альдо утянуть себя прочь.
- Вам тоже, - бросил ему вслед дракон. – Хотя, на вашем месте я давно бы сбросил это ярмо.
- Сначала своё сбросьте, - раздалось уже издалека.
Дракон тихонько фыркнул, подцепил Дикона за подол и затащил обратно в пещеру.
- Итак, юноша, по результатам эксперимента можно судить, что роль прекрасной девицы подходит вам куда больше рыцарской. О чём свидетельствует пришедший на помощь… ну, очевидно, совсем не герой, но принц.
«Робер, как ты мог?! Как ты мог?!» - мысленно взвыл Ричард, затравленно озираясь и надеясь найти, где здесь можно спрятаться.
Ласковые интонации в голосе дракона ему не понравились от слова «совсем». И вообще, всё это казалось каким-то неправильным. Подстроенным. Точно, подстроенным!
Ричард с возмущением уставился на дракона, который, между тем, изрядно уменьшился, из огромного чудовища превращаясь… в чудовище не сильно-то огромное, где-то с самого Дика размером. Почему-то это показалось очень подозрительным.
- Это нечестно! – Дик попытался отползти, путаясь в длинном подоле уже изрядно потрёпанного платья. – Ты… ты жульничал!
- Это когда же? – тихий шипящий смех, прямо в ухо, раздвоенный змеиный язык скользнул по шее вниз.
- Не знаю… Но всё равно жульничал! – Дик попытался потихоньку вывернуться из колец длинного тела, судорожно пытаясь придумать, что же теперь делать.
Дракон, между тем, крепко его сжал когтистыми лапами, которые почему-то оказались обычными человеческими руками, лизнул в шею. Пещера дрогнула и растворилась, сменяясь тёмно-синим пологом над широкой кроватью. Ричард потянулся и довольно вздохнул в объятиях Ворона, пытаясь отделить остатки сна от реальности.
- С добрым утром, - Алва насмешливо смотрел на всё ещё плохо понимавшего окружающее Дика. - Надо сказать, ты так сладко спал, что я просто не смог удержаться, - Рокэ облизнулся и прижал Ричарда к подушке, крепко целуя.
В окна спальни пробивались первые лучи солнца, и маршал выглядел возмутительно бодро. Дик ещё раз растеряно моргнул, покраснел и невольно хихикнул, вдруг поняв, кого же ему напоминал наглый дракон с развратным голосом и синими глазами. Странно, что во сне он этого не сообразил.
Алва вопросительно вскинул бровь. Дик мотнул головой и уткнулся лицом в подушку.
- Просто мне приснился забавный сон, - пробурчал он. – Я потом расскажу.
- Потом, - согласился Рокэ, с силой проводя пальцем ему вдоль позвоночника. – Сейчас я хочу совсем не разговоров.
Надо сказать, Дик хотел того же самого.



3.

День был прекрасен – ясный, солнечный, с ярко-голубым небом в кудрявых белых облачках, лёгким ветерком и трелями птиц. В общем, просто-таки замечательный день, словно созданный для того, чтобы отважно и ослепительно, как в старинных балладах, совершать подвиги. Дик вздохнул и слегка пришпорил Баловника, а то упрямый жеребчик почти совсем остановился, интересуясь придорожной травкой явно больше пути. На самом деле, всадник своего скакуна вполне понимал и даже где-то глубоко-глубоко в душе был солидарен. Рыцарь Окделл старательно гнал от себя постыдные мысли, но врать самом себе было бессмысленно: придорожная травка казалась ему заметно привлекательнее ждущей в конце пути драконьей пещеры и, что куда важнее, ждущего там же хозяина пещеры.
Дик вздохнул и потрогал верный меч, надеясь, что прикосновение к благородному оружию, передававшемуся из поколения в поколение в их семье, вдохнёт в него необходимое для грядущей битвы вдохновение. В конце концов, каждый рыцарь должен совершить подвиг, тем более, если это подвиг во славу лучшей из королев (юноша вспомнил прекрасную Катарину и мечтательно вздохнул). Конечно, можно было бы выбрать что-нибудь попроще, чем дракон, но Окделлы всегда следовали традициям, а вряд ли можно что-то более традиционное, чем спасение похищенной девицы из лап дракона.
Ричард снова пришпорил Баловника и попытался подумать о чём-нибудь приятном. Например, о незнакомой пока девице. Интересно, она красивая? Скорее всего, красивая, иначе чудовище просто не обратило бы на неё внимания. Скромная, благородного происхождения, трепетная и нежная, не как Катари, но почти. И когда Дик победит дракона (о том, как же всё-таки это сделать юноша тщательно постарался не думать) она, может быть, даже поцелует его. В щёку.
За такими мыслями Ричард сам не заметил, как выехал на опушку леса, к большому холму, на склоне которого отчётливо виднелся чёрный провал пещеры. Дик на минуту остановился, неуверенно разглядывая вход в логово чудовища, потом заставился себя оторвать Баловника от вкусных одуванчиков и решительно направил коня вперёд. Закралась негероическая мыслишка о том, как было бы хорошо, если бы дракона не оказалось дома, и похищенную девушку удалось бы увести без дополнительных помех.
Увы, этим мечтам не суждено было сбыться. Стоило Ричарду подъехать, как из пещеры повалил дым, а из дыма появился он. Дракон.
Дракон был великолепен – бело-золотой, с роскошной, вьющейся гривой, изящный в каждом своём движении, в каждом изгибе тела и взмахе крыла. Дик даже залюбовался невольно. Сказочное впечатление портили только огромные, выпученные глаза дракона, небесно-голубые и какие-то… осоловелые.
Между тем, чудовище затормозило прямо в воздухе, на середине движения и уставилось на подъезжавшего рыцаря. Баловник замер и присел. Ричард сжал зубы, старательно выпятил челюсть и ответил не менее пристальным взглядом. Несколько секунд длилась тишина, а потом дракон с утробным воплем бросился вниз. Баловник дико заржал, почти завизжал, встал на дыбы и замолотил по воздуху копытами. Дик ожидал такой финт, поэтому в седле каким-то чудом удержался, но увернуться от дракона уже не успевал…
Чудовище врезалось в землю прямо перед всадником, заставив содрогнуться холм, и заверещало.
Да, пронзительно заверещало, с размаху ударяясь головой о землю перед копытами коня. Баловник и Ричард, одинаково ошалев, замерли и уставились на невиданное зрелище.
- Забериииии!!! - с трудом разобрал Дик вопли дракона. – Забери ЭТО отсюдааа!!! Ты обязан спасать! Забериии!!!
- Что забрать? – осторожно спросил Ричард, заставив Баловника попятиться от спятившего дракона.
Что за невезение такое у него в жизни! Всё не как у нормальных рыцарей, и даже чудовище досталось какое-то припадочное, хотя и великолепное, конечно.
- Принцессууу! – провыл дракон, продолжая биться головой о землю, уже продолбив заметную ямку.
- Хорошо-хорошо, - поспешно согласился Дик, снова попятившись. – Только успокойтесь, пожалуйста, сударь…
Чудовище замерло и свирепо уставилось на Ричарда.
- «Ваше Высочество», - высокомерно поправило оно. – Я – наследник рода драконьих владык, и когда-нибудь обязательно верну себе своё положение!
«Ух ты, настоящий принц!» - восхитился про себя Дик, по-новому разглядывая прекрасное создание перед собой.
- Конечно, Ваше Высочество. Раз вы так хотите, я заберу у вас девушку, – на этом месте дракон как-то странно икнул и быстро покосился на пещеру. – Раз она оказалась недостойна драконьего владыки, - с этими словами Дик спешился и направился к пещере.
В пещере было довольно светло, на полу лежало золото, тонким-тонким слоем в пару монет в самом центре, и с десяток драгоценных камней. Как-то этого было… маловато. Ричарду всегда казалось, что сокровищ у драконов должно быть… ну… побольше. Да и сами сокровища… подрагоценней.
Должно быть, всё дело в недругах бедного принца. Несчастному явно не везло, а ещё эта неизвестная, наверняка страшная, как смертный грех, девица. Кстати, где она?
Дик оглянулся и застыл, открыв рот. Он ожидал увидеть что угодно, но только не то, что увидел. В уютной нише, посреди дорогущих ковров, шёлка и парчовых подушек, стоимость которых наверняка перекрывала количество золота в центре пещеры, возлежала… возлежало… возлежал… короче, похищенная «прекрасная девица» находилась там. В дорогом синем платье с подоткнутым за пояс подолом, роскошными чёрными волосами на голове, ляжках и груди, и насмешливыми синими глазами. В руках «прекрасная девица» держала гитару, а вокруг неё валялись пустые бутылки.
- О, господин рыцарь. Добро пожаловать, - любезно улыбаясь в тридцать два зуба, протянула «прекрасная девица» и поиграла пальцами босой ноги.
- Здравствуйте, эээ… эр… эрэа… - прошептал Дик, чувствуя, как от шока подгибаются колени.
- Ну что, дуэль? – светски вопросила «прекрасная девица», откладывая гитару и доставая откуда-то из-под ковров шпагу.
- Зачем? – глупо спросил Ричард, продолжая пялиться на «пленницу».
Теперь, по крайней мере, ему было ясно странное поведение наследника драконьих владык. Бедный, как же его так угораздило.
- Что значит «зачем»?. Вы, юноша, для чего сюда приехали? Совершать подвиг. Вот и совершайте. Победите меня – будет вам слава. А нет – так вы знали, на что шли, верно?
Дик сглотнул. Почему-то дуэлировать с «прекрасной девицей» ему ой как не хотелось. Сразу пришло в голову, что, вообще-то, от этого дракона раньше живым никто не уходил, и закрались смутные подозрения о том, кто на самом деле в этом виновен. Однако отступать было некуда – у выхода из пещеры сидел бело-золотой наследник драконьих владык, зорко следя за событиями и явно не намереваясь позволить удрать незадачливому спасителю.
- Тогда… прошу вас… - Дик запнулся, - ээээ… эрэа, обнажите вашу шпагу, – юноша достал свою и шагнул было к «прекрасной девице».
Но то ли ноги его всё ещё слегка не слушались, то ли просто апельсиновая корка под подошву подвернулась, то ли пол у пещеры был зело неровный, только земля внезапно ушла из-под ног Ричарда и он, выронив шпагу, полетел вперёд и уткнулся носом точно в колени «прекрасной девицы», едва прикрытые задранным подолом.
- Занятно… - протянули у него над головой, и Ричард поспешно отскочил, чувствуя, как запылало лицо.
Это было просто нечестно!
- И как вы, юноша, такими темпами дожили до этого подвига? – «прекрасная девица» с любопытством рассматривала потенциального спасителя, неторопливо прихлёбывая вино прямо из горлышка когда-то успевшей появиться бутылки. – Или это ваш первый раз?
- Первый, - буркнул Дикон, рассматривая носки сапог.
На правом уже почти протёрлась дырка, хотя пока это было ещё незаметно.
- Оно и видно.
- Эй, вы там драться будете? – плаксиво заметил дракон. – Между прочим, рыцарь, ты должен спасать всех невинно обиженных и ущемлённых. И я, бедная жертва подлого обмана, взываю к твоему благородству! – в голосе чудовища прорезалось патетическое рыдание, однако эффект был безнадёжно смазан бутылкой, прилетевшей дракону точно в нос.
Бедняга тихо взвыл и схватился за морду лапами, укоризненно глядя огромными голубыми глазами.
- Как вам не стыдно?! – Ричард возмущённо уставился на «прекрасную девицу», швырнувшую бутылку в несчастное создание.
Неужели с ним постоянно так обходятся?!
- Не обращайте внимания, юноша, если эта нелепая тварь и жертва, то только собственного идиотизма, - небрежно бросила «прекрасная девица», поднимаясь на ноги. – Если хотите, я объясню вам подробнее, - Дик отступил на шаг, смутно почувствовав непонятную пока опасность. – Намного, намного подробней… - с этими словами «прекрасная девица» внезапно подскочила вплотную, схватила Дика за плечо и затрясла.
- Нннеее нннааадддооо… - попытался было вырваться Ричард, дёрнулся и открыл глаза.
Рослый кэнналиец из эскорта Ворона, Кармело, кажется, тряс герцога Окделла за плечо.
- Дор Рикардо, соберано хотел вас видеть. Немедленно.
- Эр Рокэ? А что случилось? – Дик сел на кровати и замотал головой, прогоняя остатки бредовых видений.
- Не знаю, - пожал плечами кэнналиец. – Мне приказано вас привести.
Ричард поморщился, встал и начал одеваться. Мало того, что эр постоянно над ним издевается и смеётся, так теперь ещё и вставать приходится в несусветную рань! Дик натянул штаны, пытаясь придумать, какую бы кару пострашнее призвать на голову проклятого Ворона, когда внезапно вспомнил недавний сон.
Быстро отвернувшись от ожидавшего кэнналица, Ричард поспешно сунул голову в ворот рубашки, пытаясь сдержать внезапный хохот. Кажется, теперь у него появилась небольшая защита против Алвы! Потому что вряд ли насмешки будут так же болезненны, если снова представить его в роскошном платье в качестве «несчастной пленницы дракона», которую спасает отважный герой. В качестве спасителя Дик почему-то представил прекрасную Катарину, которой Ворон, даже против своей воли, должен будет выразить благодарность, и снова тихонько хихикнул.
Всё-таки это был хороший сон!

@темы: Botan-chan

Автор: Rocita
Жанр: ангст, романс
Пейринг: АлваДик
Рейтинг: R

Дик не знал, почему его держат под арестом в доме Алвы. Конечно же, это было прихотью самого регента, но зачем? Ричарда не допрашивали, не держали взаперти, вообще ни в чем не ограничивали. Единственное, чего он не мог делать – это покидать особняк. Самого Ворона Дикон видел редко и только мельком. При встрече тот лишь сухо кивал ему со словами: «Добрый вечер, юноша». И все. Это равнодушие злило Ричарда больше всего. Пусть презирает, ненавидит, смеется в лицо, но только не смотрит взглядом надменной статуи!

Целые дни Дикон проводил в библиотеке среди полок, пахнущих старинной пылью. Книги были единственным развлечением и, к тому же, отвлекали от тяжелых мыслей.

А ночью приходили сны. Невероятные, похожие на сказку, и всегда одни и те же. Ричард не помнил, когда они начались. Может быть, в первую же ночь, а, может быть, и позже. В этих снах Алва выходил из тени в дальнем углу комнаты, бесшумно пересекал комнату и садился на край постели Ричарда. Он говорил. По утрам Дик не мог вспомнить, о чем именно, но точно помнил, что слушал очень внимательно, иногда соглашаясь, иногда отчаянно споря. Здесь, во сне, он снова чувствовал себя оруженосцем маршала. И здесь, по-видимому, не было предательства, потому что Алва смеялся и ерошил ему волосы. Дик подумал, что во сне можно все, что угодно, и просто поймал за запястье теплую руку и прижал к лицу. Рокэ, конечно же, ничего не сказал, лишь осторожно шевельнул пальцами, погладив подушечками щеку.

А в следующие ночи просить не пришлось. Ворон сам брал его ладонь в свои и перебирал пальцы, легонько гладил по плечу, играл с волосами. Дикон тянулся за лаской, словно котенок за хозяйской рукой. Прижимался губами к раскрытой ладони, вглядывался в лицо и просил:
- Эр Рокэ, только не уходите, пожалуйста!
И в ответ слышал тихое:
- Не уйду.

Несмотря на приближение весны, ночи оставались по-зимнему промозглыми. Ричард целовал пахнущие чем-то пряным руки, шепча:
- Эр Рокэ, мне холодно без вас.

Алва осторожно ложился рядом с ним, привлекая юношу к себе, обнимая за талию. Дикон удобно устраивался у него на плече, закрывал глаза и проваливался в сон-во-сне. И было до странности привычно и уютно – лежать вот так.

Однажды Дик проснулся перед самым рассветом. Небо за окном светлело, приобретая болезненно-серый оттенок. Ричард попытался потянуться и чуть не вскрикнул, поняв, что все еще прижимается к теплому боку Алвы. Его бывший эр, его – тюремщик? спал рядом с ним, чему-то улыбаясь во сне. Значит, и все предыдущие ночи были явью? Похоже на то… Но что же теперь делать? Дик испуганно посмотрел в лицо спящему Ворону, лихорадочно соображая, что лучше: притвориться спящим, и дождаться, пока он уйдет, или попытаться сбежать. И вдруг успокоился. Уж для Алвы все это точно не было сном, и, раз его все устраивало, то… то… В этот момент Рокэ открыл глаза. Дик вздрогнул и сделал слабую попытку отодвинуться.
- Эр…
Легкое прикосновение губ помешало ему договорить. А в следующую секунду Ричард сам отвечал на поцелуй, с жаром прижимаясь к Алве.

Через некоторое время Рокэ поднялся и в последний раз коротко поцеловал Дикона в щеку.
- Мне нужно идти.

Леворукий и все его кошки! Как же хотелось удержать, не отпустить, но Ричард лишь молча следил глазами за Алвой. В конце концов, будут ведь и другие ночи, обязательно, и будет тепло, и одиночество перестанет отравлять сердце.

Дик проснулся и понял, что на улице еще темно. Сон, всего лишь сон. Алва не приходил к нему, и не было никаких поцелуев. И тут же на сердце стало тоскливо и пусто.

Вдруг скрипнула, открываясь, дверь, и Дикон сделал вид, что спит. Кто-то вошел в комнату. Тихие, по-кошачьи мягкие шаги. Ричард постарался дышать как можно ровнее, но это удавалось ему с трудом, потому что сердце колотилось, как сумасшедшее. Таинственный гость подошел ближе, поднял с пола упавшее одеяло и аккуратно укрыл юношу. Отвел упавшую на лицо прядь, на мгновение задержав пальцы на виске. Затем Ричард ощутил движение воздуха – гость повернулся, чтобы уйти. Дик досчитал до четырех и открыл глаза, успев различить до боли знакомый силуэт, исчезающий за дверью.

@темы: Rocita

Автор: Санита
Жанр: юмор, crossover
Персонажи: Ричард, Рокэ, Гэндальф, другие
Рейтинг: G

«Отравить или не отравить, вот в чем вопрос, - уныло размышлял юный герцог Окделл, с минимальной скоростью подходя к особняку своего эра. – Так, не отравишь его, погибнут многие люди чести и Катари. А отравишь… Эх, придется и самому травиться». Дик покрутил перстень с ядом и, заглядевшись на камешек с начинкой, споткнулся о какую-то палку. Перстень выпал из рук и покатился. Дикон только протянул руку, чтобы его подобрать, как кто-то его опередил. Дик поднял голову: прямо перед ним стоял человек с длинной белой бородой, в странной шляпе и не менее странном балахоне. В руках неизвестный держал посох. «Вот об эту палку я и споткнулся», - машинально отметил вообще-то не склонный к дедукции Окделл.
- Уважаемый, это мое кольцо! Отдайте, будьте любезны! – потребовал Дик.
- Что-то мне подсказывает, что это не совсем так, - усмехнулся в бороду старик. Дик нахмурился: он помнил слова Штанцлера, что теперь судьба Талигойи зависит от успеха его акции.
- Вы не понимаете, оно очень важно для меня!
- О, я-то как раз понимаю, - покачал головой незнакомец. – А скажи-ка мне, мальчик, что в этом перстне?
- Практически безвредные опиаты, - пробормотал Дик, сам удивляясь, откуда он мог слышать подобную абракадабру.
- Даже так? Ну-ну, посмотрим, - старик явно не торопился вернуть перстень Дику. – Эх, вдохнем, попробуем…
- Нет!! – воскликнул Дик, не было уже поздно: незнакомец вдохнул большую часть содержимого перстня. Потом он медленно осел на мостовую, при этом выронив перстень и просыпав в грязь оставшийся яд.
- Святой Алан, что ж мне теперь делать!? – закричал Дикон, тряся неподвижного старика. Внезапно тот схватил Дика за руку и прошептал:
- Кольцо…Возьми кольцо…
- На что оно теперь? – не понял совсем ошалевший Дикон.
- Да не свою безделушку! Вот ЭТО, - с видимым усилием старик протянул к Дику трясущуюся руку. На его ладони лежало, по-видимому, золотое кольцо. – Ты должен его спрятать и хранить. Береги его, мальчик, ибо от этого кольца зависит судьба мира. Повелитель Мор…
На этих словах старик внезапно замолк: силы совсем оставили его. Он закрыл глаза и на последнем выдохе прошептал:
- Береги кольцо, Фродо. И никогда его не надевай.
- Я не Фродо, я Ричард Окделл! - попробовал прояснить ситуацию Дик.
- Не имеет значения. Все равно береги, - прохрипел старик. Дикон встряхнул его. Ничего. Еще раз встряхнул. Опять ничего. «Умер, наверное», - догадался Дик. Он вскочил на ноги и рысью припустил домой (в смысле – к особняку Алвы), зачем-то сжимая в кулаке кольцо старика.
«Эх, славный яд, хорошо вставляет, - довольно подумал Гендальф. – И паренек в самый раз подходящий для хранителя. Не хоббит, конечно, так где ж их нынче набирать в кольценосцы, хоббитов-то? Приходится работать с чем есть».
Выпив некоторое количество вина, Дик пришел к выводу, что не все так плохо. Во-первых, он избавился от необходимости выполнения святого долга перед Талигойей. Королева королевой, а травить эра все-таки было немного неудобно. Во-вторых, он избавился от самого яда: если эр Август переживет предполагаемую прогулку в Багерлее, то он, Дик, с чистой совестью объяснит Штанцлеру, что на улице на него напали, отняли деньги и украшения, включая и кольцо с ядом. Правда, подумал Ричард, надо будет уточнить, что фамильный перстень неизвестные бандиты ему оставили. В-третьих, он разжился весьма неплохим колечком, похоже, даже золотым. Старик просил его хранить? Что ж, просьбу умирающего надо выполнить. Что-то в этой ситуации все же беспокоило Дика. Но что? Впрочем, не будучи от природы склонным к самоанализу, Дикон отхлебнул еще вина, потом – еще, и беспокойство исчезло. А потом и сознание плавно отключилось.
Когда Дик очнулся, он понял три вещи. Первая: уже день. Вторая: на него кто-то пристально смотрит. Третья: у него ужасно трещит голова.
- Вижу, вы пришли в себя, юноша. Вы проспали целые сутки, - холодно сказал знакомый голос. Дик попытался кивнуть, но у него не получилось. Зато получилось немного сфокусировать взгляд. В соседнем кресле сидел его эр, постукивая ногтями о подлокотник. Судя по его лицу, этот день не сулил Повелителю Скал ничего приятного.
- Возможно, вы мне хотите что-нибудь рассказать?
Сначала Дик не понял, к чему Ворон задал ему этот вопрос. Но потом его осенило: а пил-то он вчера в кабинете Алвы. И сейчас находится там же. Очевидно, это расстроило монсеньора.
- Э-э, извините. Я не хотел, - выдавил из себя Дик. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Ворон куда-нибудь исчез, а на его месте волшебным образом возник кувшин с водой или с рассолом. Пожалуй, с рассолом было бы лучше. Но герцог Алва и не думал исчезать.
- Уже что-то. Итак, юноша, за что вы извиняетесь и чего именно вы не хотели?
Внезапно Дику пришло в голову, что, если б Алва не пошел по военной стезе, то мог бы стать настоящим мастером допросного дела.
- Вчера я напился, - решил не врать Ричард.
- Интересно, по какому поводу? И почему в моем кабинете?
- Это вышло случайно, - Дик решил ответить сразу на два вопроса. Но вредный Ворон и не думал отстать от него.
- Что ж, бывает. А скажите-ка, юноша, вы не знаете, отчего приятели вашего Штанцлера так странно смотрели на меня сегодня на утреннем приеме во дворце.
- Не знаю. Может, вы забыли что-нибудь надеть. Всякое бывает, - сумел пожать плечами Ричард.
- Юноша, - Рокэ стремительно поднялся и навис над ним. – Я ничего не забываю, и нигде. Тем более из одежды.
Голова внезапно перестала раскалываться. Тошнота прошла. Но Дику стало страшно. Он вспомнил все, что было вчера: стало не просто страшно, стало жутко. Ричард попытался подняться, но Ворон резким толчком вернул его на прежнее место.
- Мы еще не закончили. – Дикон вздохнул, подумав, что, возможно, напрасно не попытался отравить Рокэ вчера. Ну, не ядом из перстня Эпине, так чем-нибудь другим. А еще Ворона можно было пристрелить…
Интересно, почему такая простая мысль не пришла на ум эру Августу?
- Так я жду ответа на поставленный мною вопрос.
Дикон засопел: отвечать совсем не хотелось, а молчать дальше не представлялось возможным. Узкая рука сжала его плечо. Стало больно, но в голову ничего правдоподобного не лезло.
- Больно! – решил поговорить на отвлеченные темы Дик. – Отпустите!
Как ни странно, но Ворон его отпустил. Затем пододвинул кресло, сел прямо напротив Дика и, глядя ему в глаза, сказал: «Теперь вы ответите? Или мне продолжить?»
- Со мной вчера странный случай приключился, эр Рокэ, - задушевным тоном начал Дик. Алва поморщился. – В смысле, монсеньор. Так вот, иду я вчера вечером, а мне навстречу какой-то старик в странной шляпе и с длинной бородой. Как он меня увидел, так тут же подскочил и начал всучивать какое-то кольцо, при этом называя меня Фродо. Я решил, что он сумасшедший и взял кольцо, чтобы не доводить до буйства. И как только я взял это кольцо, так старик…упал замертво! Я был так потрясен, что потом напился. Вот.
- Изумительная история, - нехорошо усмехнулся Рокэ. – И знаете, Окделл, что в ней именно изумительного.
- Нет, монсеньор, - замотал головой Дик.
- Так я вам скажу. Изумительно в ней то, что это вранье от начала и до конца.
«Где-то я уже это слышал», - подумал Дик и радостно возразил:
- А вот и нет! Я могу доказать, - он порылся в кармане. – Смотрите, вот то кольцо, что всучил мне старик.
Алва взял кольцо и задумчиво повертел в руках. Потом посмотрел на Дика.
- Между прочим, старик сказал, что от этого кольца зависит судьба мира, - добавил Ричард.
- Допустим, юноша. Но ведь эта занятная история лишь часть того, что произошло с вами вчера. Я угадал?
Дику очень хотелось сказать нет, но получился только судорожный кивок.
- Я так и думал. Вы навещали Штанцлера?
- Нет.
- А, по-моему, да.
- А, по-моему, нет!
- Да.
- Нет! Послушайте, монсеньор, мне виднее, что я делал вчера. Зачем мне вас обманывать?
- Я буду считать ваш вопрос риторическим, - хмыкнул Рокэ.
- В таком случае, ваш вопрос я тоже буду считать ритро… ретро…риторическим.
- Дерзишь своему эру? – вскинул бровь Рокэ. Дик решил потом, на досуге, научиться это копировать. Мало ли, где пригодится!
- Расширяю словарный запас. И вообще, монсеньор, мир в опасности, а вы говорите о каком-то Штанцлере! Лучше подумайте, что это за кольцо, откуда оно.
- Обыкновенное кольцо Саурона из Средиземья. – отмахнулся Ворон. Дик приоткрыл рот от удивления. – Странно, конечно, что Гендальф выбрал вас на роль хранителя, ну да это несущественно. Меня интересует совсем другое, юноша.
Дику снова стало страшно. Он не мог рассказать эру о плане Штанцлера. Из-за Катари. Ну, и из-за того, что был человеком чести. Но Ворон мог попросту приказать ему. А ослушаться прямого приказа эра…
- Я не понимаю, о чем вы, - тихо сказал Дик.
- Понимаешь, - вздохнул Рокэ. – Забавно другое: никто, даже королева (я уж не говорю о Штанцлере), и не подумал поинтересоваться, где вы и что с вами. А ведь вряд ли бы они могли предположить, что я оставлю без внимания такую выходку. Забавно.
- Какую выходку? – безнадежно спросил Ричард.
- Где яд, Окделл? – без всякого перехода спросил Ворон.
- В грязи, примерно во втором проулке от дома, - выпалил Дик и приготовился к самому худшему. Он не знал, в чем именно это худшее будет выражено, но подвоха ожидал заранее. «Все-таки правы были люди: эр Рокэ связан с Леворуким. Откуда бы иначе он все знал?» - подумал Дик. Алва молчал.
- И вообще, монсеньор, чем вы недовольны? – сказал Дик просто для того, чтобы что-то сказать. – Нехорошо, конечно, было пить в вашем кабинете без вашего разрешения, но я же извинился. И больше так не буду, правда.
- Неописуемо, Окделл. Просто неописуемо. Что ж мне с вами делать? – казалось, Рокэ было действительно интересно мнение Дикона по этому поводу.
- Для начала вы могли бы рассказать мне, кто такие Гендальф и Саурон, что за Средиземье, и почему надо беречь это кольцо.
Рокэ посмотрел на Дика, и тот опустил голову.
- Похоже, этот Гендальф умер, - признался Дик. – Мне жаль. Но хорошо, что на его месте не оказались вы.
Дикон понял, что действительно рад тому, что Рокэ жив. В конце концов, Ворон не такой уж и плохой, если разобраться. Да еще его преподобие Оноре говорил про Алву много хорошего.
- Дикон, ты вообще когда-нибудь думаешь? Своей головой, я имею в виду.
- Партия думает за меня, - заученно ответил Дик.
- Партия – это Штанцлер? В таком случае, юноша, позвольте вас огорчить. У вашей партии неправильный курс, головокружение от неуспехов, да и вообще, похоже, она сбежала в Баден-Баден.
- Кто сбежал? – не понял Дик.
- Партия. То есть Штанцлер. Решил не дожидаться финала. А вот так называемым «людям чести», весьма опрометчиво ожидавшим известия о моей кончине, сегодня не повезло. Я не умер, назначенная раньше дуэль состоялась, поэтому, в итоге, умереть пришлось им.
- Понятно, - Ричард тупо разглядывал носки своих сапог, гадая, что ж дальше. Почему-то совсем не было жаль пока неизвестных ему покойников. – А вы мне про Средиземье расскажете? Почему кольцо какого-то Саурона оказалось у меня?
Алва снова вздохнул. «Устал, наверное», - догадался Дик. Он осторожно поднял глаза на своего эра. Вид у того был совсем не усталый, а только удивленный.
- Неописуемо, - покачал головой Ворон. Нет, наверное, эр Рокэ все-таки расстроился, подумал Дик. Наверное, из-за него. А что он такого сделал? Ну, напился, ну, заснул, ну, не отравил своего эра.
Даже яд до дома не донес. Так ведь в жизни и не такое случается. Не думал же его эр, в самом деле, что он, Дик, сдаст ему Штанцлера и прочих.
- Эр Рокэ, - начал Дикон с твердым намерение сказать Ворону что-нибудь хорошее. Но тот не дал ему продолжить.
- Ладно, Дикон, закроем эту тему. А теперь слушай меня внимательно. Давным-давно в одной стране эльфы научились делать волшебные кольца. Это было б еще ничего, но вскоре они научились делать и великие кольца, Кольца Власти, которые впоследствии были распределены в определенных количествах между эльфами, гномами и людьми. Но Темный лорд Саурон ….
Занавес. Звучит музыка из знаменитого к/ф Питера Джексона.

@темы: Санита, джен

Автор: Quartusego
Жанр: юмор
Рейтинг: PG
Персонажи: Ричард Окделл, Рокэ Алва, Ротгер Вальдес, кэцхен.

Полученное от эра Августа кольцо жгло руку, но его долг – долг человека Чести, и он обязан… Ричард со вздохом вошёл в кабинет Алвы.
- Юноша, что стряслось? – ехидно поинтересовался Ворон. – У Вас такой вид, будто Вы затеяли нечто недостойное человека Чести.
- Я? Н-н-нет… Вам налить вина? – сразу взял быка за рога Дикон.
- Нет пока, благодарю. У меня для Вас есть новость. Прямо сейчас Вы выезжаете и отправляетесь в Хексберг, и продолжите службу под командованием вице-адмирала Ротгера Вальдеса…
- Зачем? – Дикон в ужасе подумал, что отравление срывается, а значит, все, чьи имена есть в списке Дорака, будут убиты.
- Приказы не обсуждаются. Идите собирайте свои вещи, карета уже ждёт Вас.
- Монсеньор… - надо было во что бы то не стало выполнить свой долг, - а выпить за удачную дорогу?
- Вы настаиваете? На Вашем месте я бы не стал пить на ночь глядя да перед такой долгой и стремительной поездкой – Вам может стать плохо в дороге. Так что собирайтесь.

Ричард вышел из кабинета ужасно расстроенным: эр Август так надеялся на него, а проклятый Ворон опять всё испортил. Пришлось спешно отправляться в Хексберг – как будто одна ночь могла что-то решить?

***

Вальдес оказался очень весёлым и знающим человеком, и Ричард пожалел, что не попал к нему сразу после окончания Лаик. А уж морские обычаи, приметы и праздники…
На Андии Вальдес вместе с Ричардом поднялся на гору Хексберг, по дороге рассказав о кэцхен - горных ведьмах, приносящих удачу тем, кого любят. Ричард хмыкнул про себя – в эту сказку он не поверил, а Вальдес тем временем по-кошачьи ловко взобрался на белое дерево на вершине горы и повесил на ветку жемчужное ожерелье.
- Теперь можно вернуться к кострам.
- Спасибо, эр Ротгер, но можно я немного задержусь здесь?
Вальдес молча пожал плечами и отправился вниз, а Ричард присел около дерева, разглядывая стебли странного, похожего на поседевший вереск растения и задумался. Неужели горные ведьмы правда существуют?
- Юноша, что с Вами случилось? Вам обычно не свойственна столь длительная задумчивость. Или Вы кого-то ждёте? – Ричард вздрогнул и поднял голову. Перед ним стоял эр Рокэ собственной персоной! «Откуда он здесь?» - мелькнула запоздалая мысль и тут же сменилась другой – о том, что надо выполнить свой долг.
- Монсеньор, - Ричард вскочил на ноги, - Вам налить вина?
Бровь Рокэ приподнялась:
- Юноша, я не буду спрашивать, откуда Вы собираетесь брать вино, если с собой у Вас его наверняка нет. Я бы предпочёл поинтересоваться, к чему это Вы так усердно пытаетесь меня угощать? Неужели решили обрести славу, споив Кэналлийского Ворона? У Вас вряд ли получится…
Ричард потупился и покраснел. Он и в самом деле забыл, что находится на вершине горы, и вина у него с собой нет. Он стоял, спрятав руки за спину, и крутил на пальце кольцо.
- Руки! – вдруг приказал Алва.
- Что?
- Покажите мне свои руки!
Ричард вздрогнул и протянул руки вперёд, не успев спрятать кольцо.
- Хм… - Алва аккуратно снял с его руки злосчастный предмет, покрутил его в руках. – Нет, перстни – далеко не самые любимые из моих украшений, - щелчок длинными пальцами, и в руках эра Рокэ ожерелье из аметиста, - так-то лучше! Прощайте, юноша, я ухожу – Вы сегодня весьма неразговорчивы, а я надеялся на более весёлую встречу.
Ричард зачарованно следил, как эр Рокэ накинул себе на шею аметистовые бусы и развернулся, чтобы идти. Под рубахой в районе лопаток что-то топорщилось… Крылья?! Это была кэцхен?!
- Пусть Четыре Молнии…
- Ричард, Вы меня поражаете! - перебил его монсеньор, точнее, кэцхен, принявшая облик монсеньора. – Вместо того, чтобы радоваться… А впрочем, как хотите! – Рокэ потрепал его по волосам и внезапно исчез.
- Слушай ветер… – донеслось издали.

Слушайте ветер – горные ведьмы выберут лучших из вас, горные ведьмы, Скалы и Ветер не завершили рассказ, отблески Молний, хладные Волны вместе должны быть всегда. Поздний ли, ранний ведьмы избранник не пропадёт никогда.

@темы: Quartusego

Автор: KoriTora
Жанр: романс, POV
Пейринг: АлваДик
Рейтинг: PG

Какое сладкое вино. Оно бы подошло для дамы или для священника... Возможно, оно бы подошло еще для Окделла.
Младенцев, правда, вскармливают сладким молоком, но Рокэ Алва же не мать тому младенцу. Он ему даже не отец, если припомнить...

Сладкая "Кровь". Бывает и такое. Обычно вино Ворона терпко до горечи, что далеко не отнимает его изысканности, но сегодня Дикон вскрыл странный урожай - а Ворон и не знал, что у него в подвалах есть подобное.
- Взгляните, что это за год, - приказывает Ворон.
Дикон читает, путаясь в звучании чужого ему кэналлийского, и Ворон хмельно смеется.
- То есть, это был год моего рождения. Прекрасно! Налейте и себе. Представьте, если вам угодно, что это моя кровь, ведь вы должны, я полагаю, ее жаждать. Хоть для моих жил это слишком сладко, но вот для вас...
Как раз поить младенцев.

Ричард пьет.
Красавец. Вот ведь у кого кровь сладкая - понятно по губам. Не то чтобы Ворон успел попробовать их вкус, но на хорошую лозу достаточно и взгляда. Хорошая лоза растет в Надоре.
Ворон берет гитару - пусть глаза мальчишки немного поблестят - а Ворон скажет ему все то, чего не может сказать прямо, на этом твердом талигойском языке...
Слова текут как темная струя и обвивают Дикона как ноги гибкой любовницы, а щеки мальчугана вспыхивают нежнейшим северным румянцем, бледные губы чуть заметно припухают, линия рта становится спокойней. У кэналлийских песен звук такой же как послевкусие от вин - кружит вам голову и вяжет губы и язык, и обжигает нёбо. Тебе рано знать смысл этих слов и горечь жизни.
Ты пьешь мой голос как мое вино, и я стараюсь выбирать из старых песен сорта полегче - для ребенка, для тебя, для северного мальчика. Ай, Дикон!
Правда пьяняща и терпка - не для детей. Сколько еще поить тебя мне сладкой кровью?
Ты не привычен к моей крови - ты пьянеешь. Дрожишь и придвигаешься к камину. Ты постоянно мерзнешь, северянин.

В Надоре не растет лозы, я помню. У вас ядреные ячменные напитки гаже касеры, пить их невозможно, зато из них отменные ликеры - приторные, любимые прекрасной Марианной, обманчивые, крепкие - довольно полбокала этого сахара - и вот уже нетрезв. Черная Кровь гораздо горше и честнее.

Детей кормить следует сладким молочком... Ты пил сливочные ликеры Марианны будто воду. Ай, Дикон, Дикон, что же у тебя течет в твоих голубых венах? Что там, Дикон? Густой ликер? Ячменная касера? Уж явно не вода, мой сладкий мальчик.
Ай, Дикон, Дикон, пей мое вино...

Северный мальчик, ты пьянеешь с полбутылки легкого южного вина, а я хмелею только от запаха твоего пота - молодого, здорового... Ты отошел бы от камина, а то песни мои начнут горчить.
- Что пьют в Надоре, заключая брак?
Нашел тему для разговора, Ворон, право слово.
Ты отворачиваешься от пламени. Глаза темные, шалые, как грозовое небо, губы искусаны и алы, на висках блестит испарина. Что пьют в твоем Надоре? Чем вскармливают, что ты стал - таким?
- Кровь, - отвечает юноша растеряно.
- Простите, не поверю, - что делать там напиткам кэналлоа? - вы, северяне, ничего не понимаете в вине.
- А я не говорил, что пьют вино. Обычно это дикая свинья. И каждый гость обязан сделать несколько глотков, чтобы потомство родилось здоровым. Это обычай для объединения семей - общая кровь у всех.
- Премилая традиция, - смеется Ворон, - но гастрономические качества, признаться, меня пугают.
Мальчик, неуверенный, что может долго удерживаться на ногах, садится подле своего эра на ковер.
- А от нее хмелеешь, - шепчет он. - Мы смешиваем ее с травяными водками, чтобы не подцепить какой-нибудь заразы... довольно вкусно. И после нее даже плясать не страшно. А вот после Черной Крови земля уходит из-под ног.
- Вот уж не думал, что вы боитесь танцев, юноша?
- При факелах, на скорость, - мальчик вдруг шало улыбается.
Ты видел эту улыбку его очень редко - когда он смеялся на поле боя с окровавленным оружием в руках, когда подначивал Оскара - безрассудного мальчишку, еще одну хмельную кровь... когда еще?
- Там камни, очень просто оступиться. Не так как в Сагранне, но опасно, эр.
Акцент. Ты прежде никогда не понимал, что у него акцент - жесткий и звонкий. Вот как оказалось.

Младенцев поят сладким молочком. В нежной счастливой Кэналлоа. А в Надоре их поят кровью диких вепрей и полынью, и дети их всю жизнь потом пьянеют от вкуса крови - что ему лоза?
- Станцуешь мне? - Ворон, что ты творишь, опомнись!
У мальчика сладкие губы, дикий взгляд. Каррьяра, сладкие! Острые зубы, гневный вскрик, ты ловишь его голос в свою глотку и пьешь оставшиеся стоны. Терпко. Горько.
Дикон перестает сопротивляться. Ты гладишь его волосы.
- Уйдешь?
Она пьянит - горькая северная кровь. Он медленно качает головой:
- Ты тоже выпил крови Вепря, твоя шпага... По сути, ты мой родич. И мой эр...
Сладкие, приторные поцелуи, горечь слез... Север и юг, хмельные друг от друга, всегда льют, словно воду, кровь, вино и слезы.
И ни один уже не сможет протрезветь.

@темы: KoriTora

Автор: Botan-chan
Бета: Irgana
Жанр: АУ, юмор, сказка
Персонажи: Рокэ Алва, Ричард Окделл, дети
Рейтинг: PG

- Сказку!
- Хотим сказку!
- Создатель, за что?
- Сказку!
- Хорошо-хорошо, сказка так сказка, только ложитесь уже, ради всего святого!
Две довольные одинаково хитрые мордашки, два взметнувшихся одеяла, две пары глаз, взирающих с законным ожиданием.

Итак, было это давным-давно, в одной славной стране, где жили отважные рыцари, прекрасные дамы и добрые люди. Называлась страна Великой Талигойей.

- А я про это читал. То есть про эту, Талиг…ойю. Только там было написано, что в ней всё было плохо.
- Ну вот и расскажи про это мэтру Бинцу завтра. И не мешай. Пап, дальше.
- Создатель, лучше бы я женился, пусть даже на простолюдинке…

Итак, страна называлась Великой Талигойей, в ней жило много хороших людей, но они ужасно страдали, потому что на троне сидел глупый и слабый король, который позволил править вместо себя Злому Колдуну и могущественному Злому… или нет… Злой… да, Злой Ведьме, вот. Стоя у трона, Колдун и Ведьма издевались над бедными жителями как могли, даже запретили им называть свою страну полным именем. Оставили людям вместо названия половинку, чтобы те забыли, в какой прекрасной стране живут.

- А как они ещё издевались? Морили голодом?
- … Нет.
- Ловили на улицах и бросали в темницу?
- … Н-н-нет.
- Убивали всех подряд?
- … Иногда. Изредка…
- Алваро, не мешай уже слушать со своими дурацкими вопросами!
- Но я хочу понять, как Колдун и Ведьма мучили людей! А то как-то скучно они их мучили, не-ре-зуль-та-тив-но.
- Создатель, Алваро, где ты этого нахватался?!
- У отца.
- …

Итак, Злой Колдун и Злая Ведьма делали что хотели. Колдун придумывал интригу за интригой, чтобы сгубить как можно больше храбрых рыцарей из тех, кто не хотел забывать имя своей страны, а Ведьма воевала и убивала ещё больше рыцарей на дуэлях.

- Какие-то это были неправильные рыцари, если их убивала женщина. Пусть даже она ведьма.
- Ну… он был… то есть, она была не совсем…
- Алваро, не мешай!

Так вот. Колдун и Ведьма делали что хотели, и не было на них управы, пока в столицу не приехал один бедный юноша. Он был… скажем честно, он был не самым прекрасным юношей этой страны, к тому же довольно бедным, но все знали, что в будущем он должен стать опорой всех рыцарей и уничтожить Злого Колдуна и Злую Ведьму.
И конечно, эти самые злодеи тут же узнали, что явилась их будущая погибель.
На следующем же королевском совете Колдун запретил рыцарям брать юношу к себе в оруженосцы, чтобы он не смог выучиться и стать настоящим врагом прежде, чем к нему подошлют убийц. И рыцарям пришлось согласиться.

- Нет, я же говорю, эти рыцари точно никуда не годились!
- И правда. Пап, а нормальные там были? Неужели никто-никто не заступился?
- Эээ… нормальные все были отосланы из столицы, чтобы не мешать Колдуну и Ведьме.

Итак, Злой Колдун запретил брать юношу в оруженосцы и начал ждать, когда того с позором изгонят домой. И действительно, в день выбора все рыцари молчали, и уже можно было сказать, что судьба нашего героя решена…

- Пап, а как его звали?
- Рич… эээ… его звали… его звали… Алан. Как тебя.
- Здорово!

Уже можно было сказать, что судьба Алана решена, но тут вмешалась Злая Ведьма. Она сидела вместе с рыцарями и сама называлась рыцарем, Алваро, я знаю, что это против правил, но ей было можно всё.
У Ведьмы был свой план, в несколько раз более жестокий и коварный, чем у Колдуна. И поэтому она взяла Алана оруженосцем.
Ведьма привела юношу к себе домой. Это был страшный чёрный особняк. На воротах висели старые полусгнившие гербы, а на стене вокруг дома сидели вороны и хрипло, гнусно каркали. Никто не мог заглянуть через эту стену, и, наверное, это было к лучшему, иначе любопытного обязательно хватил бы удар от страха. А если бы не хватил, то с ним бы расправились слуги Ведьмы. Она не любила, когда в её дела кто-нибудь суёт свой нос.

- У неё во дворе были трупы?
- Алваро…
- А может, деревья из костей? И кошки, да? Много кошек?
- … Да, Алваро, там были трупы, кости и кошки. То есть, нет, трупов не было.
- Тогда не так уж и страшно.
- Да хватит уже мешать! Папа, не слушай его.

Итак, Ведьма привела юношу к себе в дом. Там было тоже темно и мрачно, а ещё было много золота, драгоценностей, ковров и украшений, которые она успела за долгое время отобрать у самых разных несчастных. Впрочем, Алан этого почти не замечал. Ему не было дела до богатства, тем более нажитого плохими делами.

- А, теперь понятно, почему он был бедным.
- Алваро!

Кроме того, юноша был болен. Ведьма заметила это и предложила его вылечить. Алан и хотел бы отказаться, но ведь тогда ему пришлось бы умереть, и больше никто бы не смог спасти Великую Талигойю. Поэтому юноше пришлось согласиться. Ведьма взяла свой большой железный котёл, насыпала туда много-много разных трав, о которых не знает ни один лекарь в мире, добавила прядь своих волос, подмешала ветра и пыли времени, и у неё получилось волшебное зелье.

- Я бы лучше пошёл к врачу. Пить зелье с чужими волосами, фу.
- Я бы тоже.
- Это сказка. Когда вы заболеете, вы пойдёте к врачу.
- Нет, если я заболею, я пойду к отцу. Но у Алана же не было моего отца. Так что ему надо было идти к врачу. А не к Ведьме.
- Создатель…

Что ж. Ведьма сварила своё зелье и заставила оруженосца, а на самом деле пленника, выпить всё до капли.

- Целый котёл? И он не лопнул?
- … Половина выкипела.
- Полкотла? И не лопнул?
- … Выкипело почти всё!
- Какая-то она была неумелая ведьма. У Кончиты никогда ничего не выкипает.
- Зато она драться умела. Алваро, заткнись!
- Алан, где ты этого нахватался?!
- У…
- Хотя, и так ясно у кого.

Алан выпил зелье и уснул. На следующее утро он был действительно здоров, но с ним приключилось нечто куда более страшное. Сначала он не понял, что именно – просто неясная тоска начала грызть его, не давая радоваться жизни.
Сначала ему казалось, что его мучают мысли о страданиях жителей Великой Талигойи от бесчинств Колдуна и Ведьмы. Но в столице было спокойно, у злодеев как раз случилось благодушное настроение, и они не делали почти ничего плохого.
Потом Алан решил, что его томит любовь к прекрасной Королеве, которую он успел мельком увидеть в день своего приезда. Она сидела на троне, печальная, красивая и величественная, словно воплощая в себе всё самое лучшее, что было в Великой Талигойе до того, как на страну обрушились несчастья. Но встреча с Королевой не развеяла его тоску.
Тогда…

- Пап, постой, а как он с Королевой-то встретился? К ней что, всех пускали?
- Н-н-нет. Но она тоже знала, что Алан – её будущий спаситель, и сама решила его увидеть.
- А король не возражал?
- Не знаю. Наверное, нет. Он был слабый и жалкий и никому не умел возражать.
- Странный какой-то король, неправильный. А Колдун с Ведьмой?
- Они не узнали. У Королевы в помощниках был Добрый Волшебник. Он не мог бороться с врагами в открытую, но мог кое-что от них спрятать.

Но, как я уже сказал, встреча с прекрасной Королевой не развеяла тоску Алана.
Тогда юноша попытался развлечь себя как-нибудь ещё. Он гулял по городу, разговаривал с разными людьми, один раз проиграл… то есть, нет, он ни во что не играл. Один раз затеял дуэль с несколькими прихвостнями Колдуна и победил их. Но ему всё равно было грустно и одиноко. Может быть, потому что рядом с ним не было ни одного близкого друга – только рыцари, которые ждали, когда он всех спасёт, слуги Злого Колдуна и Злая Ведьма, которая издевалась над ним, как могла.

- Она его морила голодом?
- … Нет.
- Заставляла ходить в обносках и пешком по всему городу?
- … Н-н-нет.
- Пытала?!
- … Нет!
- Что, даже в угол никогда не ставила?! Какие же это тогда издевательства…
- Создатель, почему я всё-таки не женился, пусть она и была всего лишь служанкой?!

Злая Ведьма издевалась над своим оруженосцем, а на самом деле пленником, как могла. Сначала она над ним посмеялась и сказала, что он ей не нужен. Потом дала много золота, которое на самом деле было проклято и приносило несчастья всем, кому им платишь. Потом подарила коня, который мало того, что был кобылой, так ещё и питался человечиной… нет, это слишком… просто мясом. Конь, то есть, кобыла питалась мясом и хватала на улицах то собак, то кошек, то голубей, пугая прохожих и забрызгивая их кровью своих жертв… хотя нет, это тоже слишком… в общем, это была аккуратная кобыла, и голубей она ела тоже аккуратно, никого не забрызгивая.

- Пап, она была пегая?
- Нет! Она была чёрная.
- Как твоя Сона?
- … Да.

На чём мы остановились? Ах да.
Ведьма дала Алану проклятое золото, плотоядную кобылу, ещё она отыграла его… эээ… то есть, водила его в разные сомнительные заведения и заставляла смотреть, как она обыгрывает честных рыцарей с помощью нечестных приёмов. И Алан никого не мог предупредить об опасности, потому что ведьма его заколдовывала.

- Отец говорит, что не умеешь играть – нечего садиться. И обещал научить меня.
- Алваро! Не смей этому учиться, это грех! Алан, только попробуй подумать об этом!
- Алан, можешь не думать, я тебя потом сам научу.
- Алваро!..

Итак, Злая Ведьма издевалась над юношей как могла, но почему-то он всё равно радовался, когда она появлялась рядом с ним. Он любовался её прекрасными чёрными волосами, и синими глазами, и изысканными чертами лица, и тонкими пальцами. Он мог слушать её голос днями напролёт, не обращая внимания на гадости, которые она говорит. Он чувствовал себя совсем одиноким, когда она исчезала неизвестно куда по своим делам. Он…

- Он втюрился?
- … Алваро… о, Создатель… Алваро, что это за слово?
- Ну, так Кончита сказала, когда Луис на кухне обнимал Роситу. Что тот совсем втюрился.
- Алваро, не повторяй этого больше никогда. Это слугам можно, а ты – будущий Повелитель Ветра. И нет, Алан не… не… в общем, с ним ничего подобного не произошло.

Алан был влюблён в прекрасную Королеву. Но без Злой Ведьмы он тоже начинал тосковать. Он понимал, что это неправильно, что Ведьма – главный враг Великой Талигойи, даже хуже Колдуна. Он пытался бороться с собой. А потом Ведьма взяла его на войну, и это стало последней каплей. Глядя, как она побеждает врагов, прекрасная, как демон-искуситель из легенд, Алан понимал, что уже почти не может сопротивляться. Даже её безумная жестокость не могла послужить для него защитой. А Ведьма была очень жестока. Она убивала врагов без разбора и стирала с лица земли города и деревни, имея в своём распоряжении одну ма-а-аленькую армию. И даже убила одного близкого приятеля Алана, которого тот успел найти.
И, конечно, Ведьма одержала победу. Она захватила много пленников и почти всех их убила. Удалось спастись только одному отважному рыцарю, из тех, кого когда-то выгнал из родного дома Колдун. Рыцаря называли Иноходцем…

- Он был лошадью?
- Нет, Алваро, он был человеком. Просто очень хорошо ладил с лошадьми, поэтому его так и прозвали.
- Я бы вызвал за такое на дуэль.

Рыцарь предложил Алану бежать вместе с ним к прекрасному Принцу, который по закону должен был править Великой Талигойей, но пока Колдун жил, это было невозможно.

- И что этот Принц делал, раз править ему не давали?
- Он ждал своего часа в окружении малочисленных, но преданных друзей.
- Что, вот так просто сидел и ждал? Если бы я только ждал, когда я чего-нибудь хочу, я бы вообще почти ничего не получал. Отец говорит, что если чего-то хочешь, надо идти и брать самому.
- Вот поэтому тебя всегда наказывают за пропавшее варенье!
- А тебя – за повидло!
- Алваро, Алан, королевство – это не сладости! Его не стащишь из шкафа на кухне!

Итак, рыцарь предложил Алану уехать с ним. Юноша хотел это сделать, но не смог. Даже после всего, что случилось, он хотел оставаться рядом со Злой Ведьмой. И тогда, глядя вслед уезжавшему Иноходцу, он наконец понял, что случилось. Дело было в зелье, которым когда-то давно напоила его Ведьма. То зелье спасло Алану жизнь, но при этом околдовало.
Юноша был в отчаянии. Его ничего не радовало, а победа казалась горче яда. Ведьма же только смеялась, довольная результатами своего злого колдовства. В этом и состоял её коварный план: сделать так, чтобы тот, кому предназначено победить её, влюбился без памяти и никогда не смог бы поднять на неё руку. И если бы не прекрасная Королева, так бы и случилось.
Но Алан всё ещё держался, из последних сил сопротивляясь коварному зелью, спасаясь мыслями о своей нежной и чистой Королеве.
Когда они вернулись в столицу с победой, юноша хотел пойти попросить совета у Доброго Волшебника. Но не решился: ему было стыдно признаваться в том, что на него действуют чары Ведьмы. Вызванные колдовством чувства были предательством по отношению к Королеве и всем, кто надеялся на будущего спасителя Великой Талигойи.

- Пап, но он ведь был не виноват. Это же зелье. Почему же ему было стыдно?
- Потому что… потому что… он был слишком ответственным, Алан. Он думал, что не имел права позволить зелью влиять на себя.

Однако судьба распорядилась по-своему. Прошло какое-то время; Алан продолжал мучиться от своих противоестественных чувств, когда к нему пришло письмо от Волшебника с приглашением на ужин. Юноша не хотел идти, боялся, что выдаст обуревавшие его чувства, но отказать в просьбе было бы некрасиво.
Алан пришёл к Волшебнику в гости, и тот рассказал ему ужасные новости. Оказывается, Колдун успел придумать безмерно жестокий план, чтобы уничтожить всех, кто ещё продолжал думать о Великой Талигойе. Волшебник перечислял имена, и юноша приходил во всё больший ужас. Должно было погибнуть очень много людей, среди них совсем ещё дети, женщины… А единственной возможностью спасти всех было уничтожить Злую Ведьму.

- Это она должна была всех убивать?
- Н-не совсем, Алваро. Ведьма в это время должна была уехать на новую войну.
- Тогда зачем её уничтожать? Надо было бороться с теми, кто и должен был всех убить.
- Н-н-ну… видишь ли, Алваро, это был очень сложный план. Но чтобы его разрушить, было достаточно уничтожить Ведьму! Без неё… без неё… ну… о, вот! Без неё Колдун лишился бы большей части своих сил.
- Какой-то неумелый он Колдун. И как только всех запугал?..

Мысль о сотнях приговорённых, среди которых была и прекрасная Королева, придала Алану сил, и он смог преодолеть чары коварного зелья. Он взял у Волшебника… то есть, он пошёл к Ведьме и вызвал её на дуэль.

- Он так хорошо умел драться?
- Д-да, пожалуй, умел.
- Лучше, чем Ведьма?
- П-п-пожалуй, нет…
- Ну и дурак тогда. Ведьма его убила?
- Пап, Ведьма ведь его не убила?! Я хочу дальше! Так будет неправильная сказка!
- Нет-нет, Алан, Ведьма его не убила.

Ведьма его не убила. Она только посмеялась над несчастным и выгнала его прочь. А сама, как ни в чём не бывало, поехала на новую войну, тут же найдя замену своему бывшему оруженосцу. Какого-то простолюдина и какого-то прихвостня Колдуна, который только и умел, что проигрывать в карты любов… эээ… проигрывать в карты своё состояние.

- А зачем он был ей нужен тогда?
- Ну… ещё он умел много и складно говорить.
- А, он был попугай?
- Нет, Алваро, он тоже был человек. Правда, и попугай тоже… Терпеть не могу!

А Алан тем временем ехал сам не зная куда. Он должен был бы радоваться, что наконец избавился от власти Злой Ведьмы, но никакого счастья почему-то совсем не чувствовал. Ни солнце его не веселило, ни зелёные леса с долинами, ни свобода. Ехал он, ехал и наконец приехал к Принцу, который ожидал своего часа.

- Что, до сих пор?! Сколько ж можно ждать-то?!
- Алваро, королевство – не банка с вареньем! Его нельзя добыть так просто.
- Правда? Вырасту – обязательно попробую. Только надо будет у отца спросить, как это делается.
- Алваро, не смей даже думать об этом! А Кэнналоа тебе достанется и так.

Итак, юноша приехал к Принцу. Принц был добрым и весёлым, а ещё с ним был Иноходец, живой и здоровый, хотя Алан почти на это не надеялся. И всё, казалось, было хорошо, но юноша не мог радоваться. Он долго скрывал от друзей свою печаль, но они заметили, что что-то не так, и стали расспрашивать Алана о причинах его грусти. Тот не хотел признаться, но и лгать было бы бесчестно. Поэтому он решил открыть правду, но не всю, и рассказал им о всех тех мерзостях, которые творились в Великой Талигойе.

- Я, правда, так и не понял, что это были за мерзости.
- Я тоже, но это неважно. Пап, дальше.

Принц был не только добрым и весёлым, но ещё и отважным. А ещё… ещё он не знал, как всё плохо на самом деле. Услышав рассказ Алана, он понял, что должен помочь своей стране, несмотря на всю малочисленность своих сил. Сила – не главное, в конце концов, Злая Ведьма, например, умела одерживать победы почти без армий. Поэтому Принц созвал своих друзей, и они поехали на битву с Колдуном.
Однако по дороге они узнали, что Колдун умер. Видимо, Создатель не мог больше терпеть его дурные дела и покарал своей молнией.

- Мог бы и раньше, раз уж не мог терпеть.
- Алваро! Помыслы Создателя неподвластны человеческому разумению!
- А отец говорит, Создателю нет до нас никакого дела.
- Твой отец говорит глупости!

Но смерть Колдуна не избавила Великую Талигойю от печальной участи: ведь все его приспешники оставались живыми и здоровыми, и сила была на их стороне.

- Пап, ты же сказал, что сила – не главное.
- Да, Алан, но с ней намного проще.

Однако, услышав о том, что приехал Принц, истинный наследник престола, войска отказались служить подлым мерзавцами и перешли на сторону освободителей. Таким образом, Принц смог победить, вернуть своё королевство и дать ему прежнее имя.

- И всё? Только прежнее имя?
- Не только, Алваро. Ещё он восстановил справедливые законы, выпустил из тюрьмы многих людей, и вообще…
- А потом всё было хорошо?
- … Н-н-не совсем. То есть да, потом всё было хорошо, но не сразу.
- А Злая Ведьма? Она что, ничего не сделала?

Злая Ведьма сначала ничего не делала, потому что она была злая, и её не волновала даже участь её бывшего соратника. Умер и умер, подумаешь, эка невидаль. Однако Принц решил казнить узурпатора, того, которого когда-то Колдун посадил на трон, чтобы править из-за его спины. И тогда Злая Ведьма прилетела, чтобы его спасти.

- Что?!
- Как?!
- Она же Злая Ведьма, и ей всё равно!
- … Ей… ей было всё равно. То есть, ей было всё равно, что там случится, но она была должна. Она… она принесла клятву, вот. Поэтому ей было всё равно, но она прилетела. А вообще, я не знаю почему, может, ей просто захотелось. Говорят, Ведьма была безумна, и никто не смог бы понять, что ей приходило в голову и почему она иногда совершала некоторые поступки.

Ведьма прилетела на помощь бывшему узурпатору, но её сил не хватило на то, чтобы в одиночку победить всю армию Принца, и Ведьму заточили в башню. Там было темно, жарко и душно, и Ведьме приходилось сидеть там день и ночь, ожидая справедливого суда. Принц даже этой злодейке решил дать шанс оправдать себя или хотя бы раскаяться.
Народ ждал суда с нетерпением, потому что это была возможность поквитаться с Ведьмой за все её козни. Ещё люди чествовали законного правителя, радовались возрождению своей страны и все были счастливы. Только Алан продолжал страдать.

- Теперь-то из-за чего?
- Ведь всё было хорошо.

Алан продолжал страдать, потому что оказалось, что зелье продолжает действовать! Когда он был рядом с Принцем, колдовство становилось слабее, а стоило ему взглянуть на башню заключённой Ведьмы, колдовство снова набирало силу. Юноша пытался выкинуть из головы ненавистные мысли, он старался как можно больше помогать Принцу, лишь бы не думать, он при любой возможности навещал прекрасную Королеву, но ему ничего не помогало. Колдовство пускало корни всё глубже и глубже, сводя с ума. Ведьма начала приходить Алану в сны. Она смеялась и говорила разные гадости, совсем как раньше, будто её никто и не затачивал в душной и тёмной тюрьме.
И вместо того, чтобы думать о планах помощи Принцу в государственных делах, юноша думал, что Ведьма умеет это делать намного лучше: навострилась за годы совместного правления с Колдуном. И её сила могла бы пригодиться Принцу.

- Пап, но ты же говорил, что Ведьма и Колдун делали только гадости. Принц тоже хотел делать гадости?
- Алан, конечно, нет! Он хотел, чтобы все были счастливы. Просто… просто…
- Алан, ты ничего не понимаешь. Отец говорит, что надо использовать все подручные средства, если хочешь получить то, что хочешь. И не обращать внимания, что говорят всякие дураки.
- Алваро, не смей ругаться! Но… в общем, твой отец в кои-то веки прав. Иногда… иногда, если совсем нет другого выхода, приходится делать то, что тебе не нравится, и заключать союз с… не самыми достойными людьми. Ради великой цели, и чтобы потом всем было хорошо.

Итак, чем дольше Алан думал, тем лучше понимал, что Ведьму надо заставить раскаяться в своих грехах и согласиться служить Принцу, как кроткая, добросовестная подданная, которая хочет искупить свои злодеяния. Но силой этого было сделать нельзя – и тогда юноша решил пойти на хитрость.
Он отыскал в доме рецепт зелья, непреодолимую силу которого испытал на себе. Одержимый жаждой совершить задуманное, Алан смог сварить колдовское зелье, а на следующее утро отправил Ведьме несколько бутылок вина, будто бы в память о днях его прежней службы. Однако вместо вина в них был совсем другой напиток.
Ведьма в заточении так истосковалась по хорошему вину, что проглотила присланное зелье, даже не распробовав вкуса. Так она стала жертвой собственного колдовства, почти мгновенно воспылав к бывшему оруженосцу самыми сильным чувствами.
А Алан, уверенный в своём плане, пошёл к Принцу. Он не собирался пока рассказывать о своей победе, ведь сначала надо было уговорить Ведьму раскаяться; он только хотел попросить Принца разрешить ему свидание с пленницей. Юноша был уверен, что легко уговорит её перейти на сторону законного правителя.
Но он не смог предугадать всей силы, которую пробудит в Ведьме колдовское зелье. А эта сила оказалась так огромна, что Ведьма вышибла все двери в своей башне и вырвалась на свободу. Не раздумывая, она помчалась в королевский дворец, желая увидеть своего бывшего оруженосца, и ворвалась прямо в тронный зал. Вид её был воистину ужасен – в развевающихся лохмотьях, грязная, с длинными спутанными волосами, отросшими чёрными когтями и горящими глазами. Вот в каком виде она появилась перед Принцем и Аланом. И…

…
- Пап, и что?
- Ну…
- Принц позвал стражу?
- Н-н-не совсем...
- Принц бросился на неё со шпагой?
- Он хотел… он даже выхватил шпагу, но…
…
- Пап, но?..
- Его… его хватил удар.
- Что?!
- Как?!
- Да какой он тогда принц!
- Это неправильный принц!
- Аль… он был правильный принц. Просто… так получилось. Он… он отшатнулся от Ведьмы, поскользнулся, упал и разбил голову, вот.
- Папа, по-моему, ты что-то от нас скрываешь.

Итак, принц разбил себе голову и умер. Это стало ужасной потерей для всех, и на страну опустился траур. Люди надели всё чёрное и ходили, не поднимая глаз от горя. Но что делать – пусть даже и в печали, им надо было жить дальше. Раз детей у Принца не было, все решили, что трон должна занять прекрасная Королева. Ведьма раскаялась в своих преступлениях и согласилась ей служить. Правда, ни ей, ни Алана так и не удалось избавиться от вызванных колдовским напитком чувств, поэтому они… эээ… они… поженились. В Великой Талигойе всё стало хорошо, она начала возрождаться во всём своём блеске.
Правда, люди так привыкли к всего лишь половинке названия, что продолжали называть её по привычке коротко.

…
- А что тогда изменилось-то? Как называли, так и называют.
- Алваро, конечно, всё изменилось! Больше было некому делать разные гадости: Колдун умер, а Ведьма исправилась.
- Я так и не понял, что же это были за гадости такие.
- Всё! Спать, оба! Завтра вернётся няня, будете задавать ей свои бесконечные вопросы. Создатель, почему я не женился, и пусть она была служанка, но она умела обращаться с детьми…
- Хи…
- Хи…
Одеяла натягиваются на носы, свечи гасятся, кроме одной, дверь открывается и снова закрывается с тихим стуком.

***

Ричард аккуратно закрыл дверь и прислонился спиной к стене рядом.
- Великая Талигойя… - пробормотал он себе под нос и невесело усмехнулся.
- Да пожалуйста, пусть будет Великая Талигойя, раз уж тебе так хочется. Кажется, это мы уже давным-давно выяснили.
Ричард резко выпрямился от неожиданности и покраснел. Ненавистная способность, но от неё, похоже, ему не отделаться.
- Рокэ…
- Мне не жалко, право слово. Сейчас меня занимает другой вопрос. Значит, это была «Ведьма»?
- Очень красивая. Синеглазая, – вяло возразил Ричард и на всякий случай сделал шаг в сторону.
- Значит, это была «разбитая голова»? – Ворон продолжал наступать. – Каким образом, скажи на милость, колотая рана в сердце, мой шедевр, должен сказать, смогла превратиться в разбитую голову? Не говоря уже о наглом вранье про присланное вино! Ты мне даже самой завалящей «Слезы» не изволил прислать.
- Это художественный вымысел!
- О да, кажется, я должен благодарить Леворукого и Создателя скопом, что ты не подался в поэты! Фантазия Дидериха меркнет перед твоими измышлениями.
- Рокэ! Дидерих был гением.
- Несомненно. Я знаю, что ты до сих пор любишь его глупые романтические истории, хотя в твоём возрасте давно было бы пора избавиться от некоторых иллюзий.
- Ты… ты… ты просто… ведьма!

@темы: Botan-chan

Автор: Розмари Бланк
Жанр: юмор
Пейринг: АлваДик
Рейтинг: PG

Выпей отравы, тварь! Тьфу, я хотел
сказать – выпей отвар из трав. (с)

Как полагается вести себя оруженосцу в день коронации бывшего эра? Ответ на этот вопрос навряд ли знал даже искушенный в тонкостях этикета Павсаний. Впрочем, даже если бы почтенный историк оставил потомкам соответствующие рекомендации, Ричард все равно не смог бы ими воспользоваться. В библиотеке Алвы трудов Павсания не нашлось, а обратиться за разъяснениями к Придду Ричард посчитал ниже своего достоинства.
В то время как Валентин присутствовал на коронации, гордый Повелитель Скал сидел в особняке Алвы и боялся. Конечно, в сложившейся ситуации можно было придумать план и поумнее, но Ричард не хотел думать. Он почти убедил себя, что ему нравится бесцельно шататься взад-вперед по залу, вздрагивая от каждого шороха, и намеревался посвятить остаток дня именно этому.
Чего он боится, Ричард и сам толком не понимал. Зимний Излом давно миновал, на смену ему пришла промозглая сырая весна. Вопреки мрачным пророчествам, ничего особенно не изменилось, разве что пришло известие, что Алва возвращается в столицу, чтобы занять трон. Ричард вообразил, будто теперь произойдет что-то ужасное, но обошлось без последствий. Никто даже не явился к нему с приказом освободить жилплощадь. Алва, обосновавшийся в королевском дворце, похоже, вообще не интересовался судьбой своего родового особняка. Ричард поначалу напряженно ждал, когда его придут выгонять, затем перестал ждать, но так и не смог отделаться от чувства смутной тревоги. К ней прилагалось осознание вины, не оставлявшее его с тех пор, как он узнал, что Алва, как последний из рода Раканов, должен был оказаться на престоле еще давным-давно.
Ричард в очередной раз обвел взглядом стены зала. Возможно, стоило снять со стены фамильный герб Окделлов? Он поразмыслил и пришел к выводу, что для этого нужно, как минимум, отправить слуг на поиски стремянки, а потом поразмыслил еще немного и решил не заниматься ерундой.
Кабаньи головы посмотрели с укоризной, но ничего не сказали.
В коридоре что-то звякнуло, послышались торопливые шаги, а затем слуга распахнул дверь и провозгласил:
- Герцог Окделл, к вам гости!
Ричарду это не слишком понравилось. По его мнению, всем приличным людям сейчас полагалось быть на коронации. По городу шатался только всякий сброд, который никуда не пригласили. О том, что сам он тоже относится к последней категории, Ричард как-то не задумывался.
- Кто это и чего ему надо? - недовольно поинтересовался он.
Слуга выпрямился, вытянул руки по швам и уже открыл рот, чтобы по всем правилам объявить имена посетителей, но тут его прервали.
- Если ты сейчас произнесешь «Его королевское величество» или назовешь меня каким-нибудь другим словосочетанием из тех, что невозможно выговорить в пьяном виде, я оторву тебе голову, - предупредил знакомый голос.
Слуга счел за благо вообще ничего не говорить, да этого и не требовалось. Ричард, уже сообразивший, что к чему, охнул и осел в кресло.
Так и не дождавшись приглашения, Рокэ переступил через порог. Следом за ним в комнату зашел мужчина, в котором Ричард признал Марселя Валме, впрочем, изрядно похудевшего со дня их последней встречи.
- Здравствуйте, юноша, - приветствовал Рокэ. - Вы не заболели? Вы что-то неважно выглядите.
«Вы тоже», - чуть было не ответил Ричард, но вовремя прикусил язык. Издали новоиспеченного короля и впрямь можно было принять за выходца. Черно-белые парадные одежды придавали его коже нездоровую бледность. На безжизненном восковом лице застыла кривая усмешка. Прежними остались только глаза. Словом, Рокэ производил пугающее впечатление, но сообщать ему об этом, пожалуй, не стоило. По крайней мере, с учетом всех обстоятельств. У Ричарда хватило ума, чтобы понять, что ситуация складывается явно не в его пользу. Он запоздало пожалел о том, что поленился снять герб со стены, и, собрав в кулак все свое мужество, сказал:
- Добрый вечер, монсеньор. Разрешите узнать, что вас привело?
Задним числом он сообразил, что следовало быть более вежливым по отношению к человеку, чей дом он столь бесцеремонно занял. Впрочем, Рокэ словно не заметил дерзости. Он вообще пропустил реплику мимо ушей. Вместо короля ответил Марсель.
- Я его привел, - пояснил он, делая шаг вперед. - Боюсь, без меня он вряд ли бы сюда добрался.
Рокэ фыркнул. Марсель его проигнорировал.
- Впрочем, это долгая история, - продолжил он. - Прикажите подать вина, и тогда я все расскажу.
Ричард немного расслабился. По крайней мере, его не собирались выгонять прямо сейчас. Это вселяло определенный оптимизм.

***
Ричарда беспокоило, как отнесется Рокэ к преобразованиям, сделанным в доме за время его отсутствия, но все прошло на удивление мирно. Алва скользнул небрежным взглядом по фамильному гербу Окделлов, мельком осмотрел стены в кабинете, словно пытаясь вспомнить, как они выглядели раньше, а остальное и вовсе не удостоил своим вниманием. Он вообще мало что замечал. У него был отсутствующий вид. Марсель оценивал обстановку куда более придирчиво.
- Провинциальный шик, - вынес он свой вердикт.
Ричард хотел в отместку припомнить Марселю его персиковый камзол и завитые локоны, но замешкался, придумывая максимально ядовитый комментарий, и чуть не отстал от остальных.
В комнате на третьем этаже накрыли стол. Слуги принесли вина. Рокэ, по-прежнему безучастный к происходящему, опустился на первый попавшийся стул и зябко поежился.
- Скажите, чтоб разожгли камин, - недовольно заметил Марсель.
Ричард, злясь на себя за то, что не додумался до столь очевидной вещи, велел принести дров. Слуга взглянул на него с удивлением. Хотя в последние дни стояла довольно холодная погода, в доме не топили очаг. Ричард говорил всем, что холод полезен для здоровья, но правда заключалась в том, что вымерзший особняк гармонировал с его душевным состоянием. Каждое утро, ступая босыми ногами на стылый пол, он чувствовал мрачное удовлетворение. Ему нравилось думать, что тепло никогда не вернется. В конце концов, скалы должны оставаться холодными, разве нет?
Марсель, кажется, думал иначе. Он буркнул, что в комнате зябко, как в склепе, и все полчаса, пока разжигали огонь, просидел с недовольным лицом. Когда комната озарилась ярким оранжевым светом, а по углам заплясали причудливые тени, он заметно приободрился.
- Предлагаю поднять бокалы за нашу встречу, - провозгласил он, разливая вино.
«Черная кровь» показалась Ричарду слишком крепкой и терпкой, но он выпил залпом, чтобы быстрее покончить с этим. Золотистые отблески пламени на лицах, Рокэ, расположившийся напротив, горьковатый вкус вина - все это напоминало о прежней, хорошей жизни, которую - Ричард точно знал, - уже не вернуть. Для того, чтобы он окончательно расклеился, не хватало только прочувствованной речи о старых добрых временах. Этого Ричард бы точно не вынес. К счастью, все молчали.
- Как прошла коронация? - спросил, наконец, Ричард, потому что следовало хоть как-то поддерживать беседу.
- Было скучно, - бросил Рокэ.
Марсель наградил его укоризненным взглядом.
- Это же официальная церемония. Ей полагается быть скучной.
- Никогда не понимал слепого следования традициям, - упорствовал Ворон.
- Поэтому ты решил слегка разнообразить мероприятие, свалившись в обморок?
Произнеся это, Марсель хитро прищурился. Ричард вздохнул. Похоже, Рокэ изменился меньше, чем ему казалось. Изобразить приступ дурноты, чтобы развеять скуку - это было на него довольно похоже. Правда, раньше он предпочел бы развлечь себя, вызвав кого-нибудь на дуэль, но, наверное, став королем, уже не мог себе такого позволить.
Марсель вдруг отставил вино и заговорил серьезным тоном, никак не вязавшимся с выражением его лица:
- Ну что ж, герцог Окделл, мы вплотную подошли к обсуждению причин, побудивших нас явиться сюда в столь поздний час. В последнее время наш новый правитель не слишком хорошо себя чувствует. Сегодняшний обморок - лишь одно из многочисленных тому подтверждений.
Рокэ пробормотал, что с ним все в порядке, но это прозвучало неубедительно. Теперь до Ричарда дошло, что обморок был настоящим. Это как-то не вязалось с его представлениями о Вороне, но, видимо, ему предстояло привыкнуть. Сидевший напротив человек мало чем напоминал того блистательного наглеца, с которым Ричард познакомился три года назад. Время от времени Рокэ, словно спохватываясь, пытался изобразить прежнего себя, но он играл роль без всякого вдохновения. Получалось неубедительно.
- Если пойдут слухи, что король болен, это может спровоцировать ненужные волнения, - продолжил Марсель. - Поэтому при дворе ему оставаться нельзя. Мы решили, что Рокэ какое-то время поживет здесь. Вам ведь не составит труда позаботиться о нем?
- Ммм, - протянул Ричард.
Кажется, вино все-таки начало действовать. Комната кружилась у него перед глазами. Происходящее казалось странным, нереальным. Рокэ хочет остаться тут? Что ж, он всегда получает то, что хочет. Ричард еще сумел сообразить, что, если он возьмет на себя заботу о короле, его уж точно не выгонят из дома. Повелитель Скал, оказавшийся на улице - что может быть позорнее? Нет, такого он не допустит.
- Так вы согласны? - уточнил Марсель.
- Почту за честь.
Услышав слово «честь», Алва горько рассмеялся. Собеседники повернулись к нему.
- Приятно слушать, как вы решаете мою судьбу, господа, - сообщил он, разглядывая свой бокал.
Ричард не нашелся, что ответить, и молча потянулся к бутылке. Происходящее действовало на нервы. Ему хотелось напиться.

@темы: Розмари Бланк

Автор: Botan-chan
Жанр: АУ, юмор
Пейринг/персонажи: Рокэ Алва/Ричард Окделл, Лионель Савиньяк, ОМП
Рейтинг: PG-13

У Алвы болел позвоночник. Сильно. Мази от артрита не помогали, «Кровь» тоже. Новые ощущения маршалу, надо сказать, сильно не нравились, а ещё больше не нравилась то, что он никак не мог понять причину внезапного заболевания.
В конце концов, в десятый раз переворошив конспекты по морисской медицине, но так и не найдя ничего подходящего, первый маршал решил совершить невиданный поступок. Даже можно сказать, ПОСТУПОК, вот так, большими буквами. Стиснув зубы и глотнув для храбрости из бутылки, неустрашимый Повелитель Ветра вызвал себе врача. Самого обычного, эскулапа из соседней аптеки. Утешая себя тем, что новые ощущения всегда полезны, поднимают тонус и пробуждают вкус к жизни.
Маленький, сухонький дедок пришёл не один. Прямо на крыльце к нему присоединился Лионель Савиньяк. В кои-то веки Алва не порадовался гостю, но выгнать его так и не получилось. Ну не мог, не мог Савиньяк позволить себе пропустить такое представление – первый маршал Талига vs первый врач на трёх ближайших улицах. Устроившись в кресле в обнимку с бутылкой «Слёз», Лионель нагло ухмылялся, наблюдая, как седенький доктор ходит вокруг Алвы, простукивая, прослушивая и задавая странные вопросы. Ворон стоически терпел пытку, привычно сделав равнодушно-скучающее выражение лица, и мысленно планировал страшную месть белобрысому гаду.
- Позвоночник, позвоночник… хм… - врач почесал макушку, с опаской покосился на маршала и осторожно уточнил. – Позвоночник, это, конечно, хорошо… То есть плохо. Но лучше скажите мне, что с вашим животом?
Лионель и Рокэ одинаково посмотрели на оголённый живот господина первого маршала, который, вопреки всем канонам был не плоским и мускулистым, а слегка округлым, как у удава, проглотившего свеженького молочного поросёнка. Попрожигав собственную предавшую часть тела взглядом, Алва неохотно ответил:
- Ну… переел немного. Вчера. И позавчера. Уже с неделю как. Или с месяц?..
Признаться, в последнее время, Ворона действительно неодолимо тянуло «на поесть», при чём не на всё подряд. В выборе блюд первый маршал стал придирчив, как нервная барышня, доводя повариху до истерики. «Последнее время» тянулось уже достаточно долго, но почему-то Рокэ раньше не обращал на это внимания.
Врач пожевал губами, задал ещё парочку специфических вопросов и, отойдя в противоположный угол кабинета, осторожно сообщил:
- Милорд, право, я не знаю, что вам сказать… - Ворон нахмурился, дедок побледнел сильнее и едва слышно добавил. – Но если бы вы были женщиной, я бы сказал, что вы беременны.
Несколько минут в комнате царила тишина, только где-то за несколькими стенами раздавалось обиженное бурчание Ричарда Окделла, которого до этого, с утра, в очередной раз измордовали на тренировке, под горячую руку весьма несладко.
Потом Алва молча сполз в обморок.
- Не может быть, - потрясённо прошептал Лионель, глядя на неподвижное тело друга.
- Конечно, не может, но все симптомы… - тихонько проблеял бедный доктор, мелкими шажками по стеночке пробираясь к двери.
Больше всего старому опытному деду хотелось покинуть этот дом целым и невредимым, а потом – собрать вещи и удариться в бега. Он хорошо представлял, что могут с ним сделать для сокрытия такой сенсационной новости. Нет уж, дудки. В деревню, в глушь, в Саратов, и чтоб никто не нашёл!
- Да к кошкам ваши симптомы! – Савиньяк нервно вскочил. – Он же никогда раньше не падал в обморок! Такого просто не может быть! Что мне с ним теперь делать?
- Ну, беременность влияет на душевное состояние иногда весьма странно, - врач нащупал рукой косяк двери и на полмгновения приостановился. – Попробуйте обрызгать водой из кувшина! – после чего выскочил вон и бросился прочь.
Лионель постоял, посмотрел на пустой дверной проём, почесал в затылке и огляделся. Воды не было, были только бутылка с «Кровью» и бутылка со «Слезами». Рассудив, что «Слёзы» ещё понадобятся ему самому, а вот «Кровь» Рокэ на ближайшие полгода – уже нет, Савиньяк решительно взялся за бутылку.
Заодно он прикидывал, кто бы мог являться папочкой предполагаемого потомства, и что такого «нежного» можно за это над ним учинить.
Искомый отец нашёлся быстро, буквально через пять минут после того, как облитый вином Ворон пришёл в себя, проморгался, проматерился и взревел:
- Окделл!!! В кабинет к монсеньору! ЖИВО!!!
Глядя на перепуганного, несчастного оруженосца Савиньяк решил, что «нежно» тут пройдёт и без него, махнул рукой и покинул негостеприимный сегодня дом. Перспектива стать свидетелем семейной сцены его совершенно не радовала. А ещё следовало известить короля и королеву, что довольно долгое время им придётся обходиться без «любимого» подданного, поскольку тот… приболел. Да, именно приболел. Нет, увы, Ваше Гиацинтовое Величество, не смертельно. Всё вполне поправимо, да вы и сами знаете, сами три раза болели… Впрочем вторую часть последней фразы Лионель благоразумно оставил при себе.

Секрет болезни первого маршала, как ни удивительно, удалось сохранить в узком кругу из пяти человек – Лионеля, Дорака (куда ж без него), Ричарда, самого Алвы и Хуана (невезучий доктор не в счёт, потому как пропал без вести в неизвестном направлении, скорее всего, в сторону речного дна). Даже Дикону Савиньяк сумел заткнуть рот, чтобы упасти старого больного человека всея Талига от нервного потрясения, вызванного такой шокирующей новостью.
А через положенный срок Алва благополучно воспроизвёл на свет потомство. Придя в себя после родов, Ворон глянул на получившихся ребёночков и мрачно расхохотался. После чего повернулся к мнущемуся у порога Дикону и с доброй, ласковой улыбкой голодного крокодила сообщил:
- Ну, изаржонок ты поросячий, теперь воспитывай!
И сунул под нос оруженосцу подушку с маленькими, в пару кулаков размером, детками – двумя птенцами, двумя поросятками и тремя маленькими, пока ещё безволосыми ызаргами.

@темы: слэш, Botan-chan

Автор: KoriTora
Жанр: романс, ангст
Персонажи: АлваДик.
Рейтинг: R

Больно.
Все тело болит. Болят запястья, на которых расцветают серые пятна синяков, и саднят губы. Болит от выпитого голова, ломит спину и поясницу, судорогой сводит икры и ступни, едва заметно щиплет след укуса в том местечке у основания шеи, и... и еще одна боль - пульсирующая, позорная, клеймящая... только сильней всего болит в груди.

У него глаза как... что? Небо? Лед? Вода? Такие синие глаза просто не могут так прожигать, не могут быть такими... Ты помнишь, как в оцепенении следил за расширяющейся чернотой зрачков - так быстро потемнел обычно ясный взгляд.
У него руки, как... клещи, тиски, как крылья птицы, или как потоки жаркого ветра, как дыхание огня из очага? Очень горячие, грубые, нежные, и жадные.
Ты помнишь, как часто дышал, буквально обжигаясь об эти руки, как все тело цепенело, потом вытягивалось напряженной тетивой, парализованное этими касаниями, и как твердые пальцы прижимались к твоему рту и проникали внутрь.
У него губы... мягкие. Родные. Жесткие и солёные - от крови, слез, пота... семени. Ты целиком продался за их вкус, в точности как шлюхи продаются за пару таллов. Пару тысяч таллов.
Он...
Закрываешь воспаленные глаза, сворачиваешься клубком, хотя все тело протестует против такой жестокости.
Тяжелый. Сильный. Пахнет вином и оружейной смазкой, выжженной полевой травой и Моро...
Большой - ты всхлипываешь - не нормальным всхлипом, страшной бесслезной судорогой, тут же сжимая бессознательно колени - большой, и даже поначалу и на взгляд, а уж когда...

Ты помнишь, Повелители не плачут. Только какой из тебя Повелитель Скал?

Вчера все было просто. Просто и неважно.

Не важно ничего - только вино и жар спаленной солнцем травы, только кокетство Соны и усмешка Рокэ: "Кажется, юноша, придется подождать, пока эти двое не нарезвятся" - ты смущенно потупился.
Вино, захваченная поутру из лагеря в разведку скудная снедь, веселый разговор, попытки научиться кэналлийскому и песня - внезапно на два голоса. И белозубая улыбка, не издевательская, понимающая: "хочешь к скалолазам?"

Вода ручья, медленного и мелкого - такая теплая, почти не освежающая даже, когда пытался с головой макнуться, вынужденно опускаясь самыми коленями на тинистое дно. "Идите сюда, юноша, здесь глубже".

Попытки все же вымыться - и мыльная рубаха, которой Рокэ жестко растирал тебе спину, плечи и даже зад - это не было стыдно, Рокэ был деловит, как коня чистил.

И затем ты и сам уж неуклюже протирал белую, все не поддававшуюся солнцу кожу - а под нею прослеживались очертания мышц, косточки хребта, а на ней перекрещивались шрамы. Взял за плечо одной рукой, другой намыливая изгиб шеи и загривок - Алва наклонил голову, - и плечи, и лопатки, а потом едва заметно ниже, потом замер и... "Вы как-то удивительно несмелы" - смеялся Рокэ, только голос у него звучал глубже и как-то ниже, чем обычно. Ты успел только осознать - но не отпрянуть, а после - все было уже неважно и так просто.
Просто ты так любил его. Вчера.

Вчера все было просто.
А "сегодня" на тебя обрушилось так, как, наверное, летели камни на спину грешника - ох, Алан, как же матушка любила читать отрывки Эсператии о забиваемых камнями богохульниках, ты в детстве едва удерживался, чтобы не сбежать, воображая себе муки тех несчастных.
Теперь ты почти ждешь спиной ударов. И даже Алана постыдно теперь вспоминать - ведь сорвалось же в одурении вчера имя святого - как Алва смеялся: "Давайте все же обойдемся без него?"

Больно. Из-за того, что оказалось правдой. Тебя предупреждали - и эр Август, и Катари... В груди щемит сильнее, ты задыхаешься от осознания позора. ...И Колиньяр. "Чего еще достоин дружок мужчины"... Как ты допустил?

Что теперь делать? Как теперь жить дальше? Семья Придда убила его, чтобы смыть бесчестье с запятнанного родового имени, и ты-то уж знаешь, что и Мирабелла Окделл не сделала бы меньше. Если мать узнает...
Оглушенно и тупо расправляешь скрюченное тело, с походной койки свешиваешь руку, тянешься к перевязи с пистолетами. Кинжал Алана осквернять уже негоже.
И замираешь, потому что тело требует жить.

Твоя семья узнает, если сейчас же ты не выстрелишь туда, где заходится от безысходности дыхание. Еще и этого позора матушка уже не сумеет вынести. И у Джастина Придда осталось трое братьев, они могут наследовать - а у тебя младшие сестры, что с ними будет, если все узнают, кто возьмет замуж герцогинь Надора?

Или что будет, если ты убьешь себя?

В бою погибнуть - проще и достойней, вопросов не возникнет. К скалолазам все еще можно напроситься... И вот только для этого снова нужно увидеть Алву.

Впрочем, что он? Какое Алве дело? Он же просто...
Слезы давно закончились, впитавшись в духоту ночи, но дышать еще труднее.
Рокэ Алва. Проклятый кэналлиец. Убийца твоего отца. Имел тебя.

Походя, только потому, что захотелось, а женщины рядом не оказалось. Потому что лето такое жаркое, кагетское вино - такое легкое, а сын им убиенного и сам так запросто раздвинул ноги. Сам же, Ричард.

Тихо вздыхаешь, обнимая, прижимая к груди холодный пистолет под одеялом, внезапно расслабляешься, ложишься чуть-чуть удобнее. Отчаянье спасает.

Спросить бы у кого-нибудь совета, но у кого ты спросишь - слишком стыдно. Советов нужно было слушать раньше, что уж здесь.
Случилось так, как твердили все. Эр Август говорил: он унижает других мужчин, и Катари предупреждала. Ох, Катари!..

Только... неправильно здесь что-то.
Ни разу ты не видел, чтобы Ворон взглянул хоть на кого-то из красивых, легких на шутку офицеров или на кого-то вроде тебя - молоденьких корнетов, мальчишек, не сводящих с Проэмперадора восторженно горящих глаз. На самом деле Алва действительно предпочитает женщин или... или просто все это время ждал, когда ты будешь?..
Нет. Ничего, конечно, он не ждал.

Вздохнув, ты с облегченьем закрываешь сухие - как песка насыпали - глаза.
Нет, быть не может. Все эти портреты, все это унижение и подлость... зачем ему, он не таков. Он просто убьет того, кого считает нужным - конечно, посмеется, но не станет бить в спину и не станет подличать, не станет...

А как с отцом?
Но ведь не стал вчера.

Вчера привел в себя, помог подняться на Сону, без насмешки, без издевки, велел ложиться по приезду спать и постараться не придумать по дороге кошки знают чего. Пообещал, что ни единой души о происшедшем не узнает и что...

...Мысли идут по кругу.

***
Чуть слышные шаги, шорох полога. Ты спишь в его палатке, потому что оруженосец должен быть все время рядом со своим эром, только Рокэ срочно сегодня совещался с Савиньяком и Вайзелем, потом они куда-то уезжали, а ты, все так же оглушенный происшедшим, действительно заснул, не раздеваясь.

Он обещал, что: "юноша, мы с вами еще обсудим это. Но не раньше чем, пожалуй, немного протрезвеем"...
Потому что в самом деле смотрел на тебя так, словно был пьян.

Лежишь, старательно делая вид, что спишь. Просто боишься открыть глаза. Слышишь, как Алва отпускает охрану, и сквозь веки ощущаешь, как умеряет он фитиль масляной лампы. С тихим лязгом падают на походный столик шпага и перевязь.
Ворон спит обычно у противоположной стороны палатки, но сейчас не остается там, явно не собираясь пока ложиться. Приближается к тебе, ты чувствуешь запах травы, становится темнее - Рокэ встал перед лампой.
- Хватит притворяться. Давно проснулись, Ричард?
Тебе страшно.
Ты из упрямства одного не размыкаешь сразу ресниц:
- Давно, пожалуй. Как вы догадались?
- Слишком бледны. И одного из пистолетов нет на полу. Мне чрезвычайно любопытно, кому вы предназначили ту пулю - мне или, может быть, себе?
Ты открываешь глаза, злой, уязвленный, но немного растерянный из-за того что в голосе у Алвы нет насмешки. Тот бесцеремонно садится на твою жесткую койку, ты подвигаешься:
- Ну так? Поскольку вы, я вижу, живы, очевидно, что пуля ждет меня. Тогда стреляйте, а не разлеживайтесь - упускаете возможность.
- Нет! - вскидываешься, встречаешься с ним взглядом и запинаешься в смущении, - Я просто... Позвольте мне подняться, монсеньор.
- Раз "монсеньор", значит, не мне. Однако. Вы, герцог, удивляете сегодня.
Он выглядит усталым и тревожным. Одной рукой он осторожно поднимает одеяло и тянет прочь из твоих рук оружие.
Другая легко-легко касается щеки.
- Ночью обычно спят, а умирают только если иначе уж никак.
Койка становится тесна, когда он опускает голову на твою подушку. Осторожно укрываешь его собственным одеялом.
Что-то... отпускает.
Не важно, что он скажет, если честно. Важно, что сделает потом. Будет картина, слухи о двух победах - здесь, в Варасте, и - "на Надорской территории", или же...
Важно лишь то, будешь ли ты готов принять удар или сейчас поверишь в то, что ждать удара не стоит - не от Рокэ.
Если веришь.
- А как иначе? - спрашиваешь ты.

@темы: слэш, KoriTora